Месть Мими Квин

– Не можешь. Просто вспомни, как вам было хорошо вместе до этого пожара, как вы были близки. – Ник, совсем сонный, забрался под одеяло. – Не трать больше свою жизнь на эту глупейшую вендетту. – Измученный морально и физически, Ник пробормотал еще что-то, а потом Бетси услышала легкий храп.

На своей королевской, но без подушек кровати Бетси никак не могла уснуть. Она опять чувствовала себя виноватой. И за это сердилась на саму себя. Всякий раз, когда она говорила себе, что это Ник виноват в том, что ей так плохо, она тут же вспоминала его слова о том, что она всю жизнь перекладывает ответственность за свои поступки на других.

Она вспомнила те несколько фраз, что сын пробормотал, уже засыпая.

– Я скучала по тебе все эти годы, Мими, – прошептала Бетси.

Она заснула, и ей приснился кошмар – она не может выбраться из пылающего «Даймлера» посередине воронки от бомбы. Бетси звала на помощь шофера в балетной пачке, но тот покачал головой, жеманно произнес: «Помиритесь, и все будет хорошо», и улетел, помахивая прозрачными крылышками.

Глава 26

Вторник, 4 июня 1940 года

На следующее утро Ник спрыгнул с кровати и поинтересовался:

– Когда будем завтракать?

– Когда захочешь, дорогой. – У Бетси отлегло от сердца. Она подошла к окну, выходящему на бухту, выглянула на улицу и вздрогнула. Был типичный пасмурный британский летний денек.

Бетси видела колючую проволоку, протянутую вдоль всего пляжа. Казалось, все побережье Британии сверкало этим упругим, жестким металлом. Пляжи были заминированы, так как власти считали их весьма подходящим местом для возможного вражеского вторжения.

Разглядывая удручающую картину, Бетси вспомнила, насколько холодно бывает в Англии в июне. Она взяла с собой совсем мало вещей, большую часть из которых она заказала в январе у Баленсиаги, нового испанского дизайнера, появившегося в Париже. А теперь ей требовалось теплое пальто, несколько платьев и по меньшей мере дюжина пар шелковых чулок.

Ход ее мыслей прервала горничная, которая принесла телеграмму. Бетси с удивлением прочла:

«ПОЭТ ЛОНГФЕЛЛО ПИСАЛ КАВЫЧКИ ЕСЛИ БЫ МЫ МОГЛИ УЗНАТЬ ТАЙНЫ НАШИХ ВРАГОВ МЫ БЫ НАШЛИ В ЖИЗНИ КАЖДОГО ЧЕЛОВЕКА ПЕЧАЛЬ И СТРАДАНИЯ ДОСТАТОЧНЫЕ ДЛЯ ТОГО ЧТОБЫ ОБЕЗОРУЖИТЬ ЛЮБОГО ВРАГА КАВЫЧКИ ДОВЕРЬТЕСЬ СЕБЕ И МИМИ ОТНЕСЕТСЯ К ЭТОМУ СО ВНИМАНИЕМ ТЧК ИСКРЕННЕ ВАШ ТОБИ ФЭЙН».

– Ничего себе! – протянула Бетси.

Ник, завернувшийся в полотенце, как в саронг, появился из ванной комнаты. Он подошел к матери и взял телеграмму у нее из рук. Что еще случилось?

Ник посмотрел на мать:

– Этот дядя кажется весьма чувствительным человеком.

– Как ему только хватило наглости?!

* * *

Утренняя рутина Мими тоже была прервана стуком в дверь. Мальчишка принес ей телеграмму:

«ДОРОГАЯ ПОМНИ ПРОЩЕНИЕ ЭТО РОСКОШЬ НЕ ТОЛЬКО ДЛЯ ТОГО КОГО ПРОЩАЮТ НО И ДЛЯ ТОГО КТО ПРОЩАЕТ ТЧК С ЛЮБОВЬЮ ТОБИ»

Мими, еще не надевшая перчатки, посмотрела на свои руки, державшие бланк телеграммы. Она поджала губы при виде неестественно белой, вздувшейся кожи и фыркнула.

* * *

О'Брайены позавтракали яичницей и тоненькими ломтиками странного серого хлеба, к которым прилагался кусочек маргарина не больше наручных часов Бетси.

После завтрака Саттон отвез Бетси в «Хэндлиз», самый модный местный магазин, где она с возмущением обнаружила, что вещи тоже продаются по карточкам.

Наконец «Даймлер» величественно подъехал к воротам порта, украшенным чугунной аркой, с которой свисал фонарь. Справа была строго охраняемая калитка для пешеходов.

Бетси наклонилась вперед:

– Саттон, пожалуйста, пойдите и узнайте, когда ожидается прибытие «Уверенного».

Шофер вернулся через двадцать минут, с сожалением качая головой.

– Они не дают мне никакой информации, мадам. Все в высшей степени засекречено.

Ник, настоявший на том, чтобы поехать с матерью, предложил свои услуги, но Бетси нетерпеливо покачала головой:

– Нечего тебе делать на ветру. Я сама пойду.

Дрожа от холода в своем розовом шелковом костюме, но с видом независимой и богатой женщины, Бетси пошла по каменной мостовой к вооруженным солдатам, полицейским и морякам, охранявшим въезд в порт с обеих сторон. Ее туфли на высоких каблуках отбивали дробь. Спустя несколько минут Бетси поймала себя на том, что повторяет одни и те же фразы людям с совершенно непроницаемыми лицами:

– Пароход из Бордо, «Уверенный»… Моя дочь Стелла О'Брайен… Моя внучка Кэролайн О'Брайен… Ей всего два месяца…

Но мужчины только качали головами. Один произнес: – Извините, леди.

Бетси просила, умоляла, упрашивала, даже заплакала, как Пикфорд в ее ранних фильмах, но часовые не обращали на нее никакого внимания.

В отчаянии она остановила мужчину в промасленном комбинезоне. Тот любезно ее выслушал, потом ответил:

– Ничего не знаю, леди. Здесь работают двадцать пять тысяч человек, и корабли с беженцами причаливают постоянно. Лучше всего вам, леди, ждать здесь, пока ваши не появятся.

– Я не сдамся, пока их не встречу. Я буду сидеть здесь двадцать четыре часа в сутки, пока не увижу Стеллу, – мрачно заявила Нику вернувшаяся ни с чем Бетси.