Месть моаи

— Я рада слышать, что убийцы тут не шастают направо и налево, но люди, о которых мы здесь говорим, не с Рапа-Нуи, — возразила я.

— Насколько мне известно, туристы здесь тоже не убивают постоянно друг друга, — насупился он. — Однако, чтобы вы не думали, что я халатно отношусь к своим обязанностям, скажу, что я вызвал патологоанатома из Сантьяго. Доктора, что обследовали жертву и высказывались по этому поводу, разошлись во мнениях. Так что я попросил эксперта во всем этом разобраться. К сожалению, патологоанатом не попадает на сегодняшний рейс. Он прилетит завтра.

— Что вы хотите сказать «разделились во мнениях»? — не поняла я. — Одно из их мнений совпадает с моим?

— Нет, сеньора, — ответил он. — Один из них думает, что сеньор Мэддокс, возможно, ударился головой о камень.

— О который это? — подняла я бровь.

— О тот, на котором лежала его голова. Возможно, вы не заметили, что на острове полно камней, — он становился немного раздражительным.

— В его крови обнаружили алкоголь и барбитураты. Достаточно много, чтобы мы смогли определить это даже здесь, — сообщил он.

— Достаточно, чтобы убить его? — спросила я.

— Возможно, не настолько, — признал он. — Но, вероятно, достаточно, чтобы у него помутился рассудок и он попытался прокатиться на лошади.

— Все разъедутся не сегодня-завтра, — вздохнула я, — до того как появиться патологоанатом.

— Не сегодня, сеньора. Сегодня прилетает самолет из Сантьяго, но обратного рейса нет. Самолет сегодня летит дальше на Таити. Он не вернется до завтрашнего дня.

— Так что, никто с конгресса не летит на Таити?

Фуэнтэс достал из кармана небольшую записную книжку:

— Двое из ваших, сеньора Сьюзан Скейс и сеньор Сет Коннелли. Я приехал пораньше сегодня, чтобы взять у них показания до отъезда.

— Может, вам следует забрать у них паспорта, пока патологоанатом не приедет?

— Я что-то не могу придумать, как я буду объяснять начальству в Вальпараисо, почему я изъял паспорта у двух иностранцев на основании лошадиного помета.

Кажется, он дело говорил.

— А что там еще внизу? — поинтересовалась я. — Кажется, тропинка ведет вниз к воде, на соседний участок, на другой стороне бухты.

— Ана Каи Тангата, — сказал он. — Ана означает «пещера» на рапануйском языке. Название переводится как «Пещера Поедания». Существуют две возможные интерпретации названия. Один вариант гласит, что это то место, где собирались мужчины Рапа, чтобы развлечься. Второй вариант…

— Я знаю, что это за второй вариант, — перебила я. — Видимо, они жутко голодали. Их дети умирали от голода. Возможно, в отчаянном положении люди совершали немыслимое.

— Возможно, — кивнул он. — Вам следует пойти и посмотреть пещеру. Сам я не хожу осматривать достопримечательности, но я знаю, что там есть наскальные изображения птиц.

Фуэнтэс помахал на прощание и отправился назад к гостинице. У меня был соблазн отправиться следом. Я поняла, что хочу есть, что, учитывая состояние моего организма вчера, было хорошим знаком. Я слышала, как в обеденном зале звенела посуда, но, поскольку было еще довольно рано, я не знала, смогу ли я убедить персонал приготовить мне завтрак.

Вместо этого я отправилась по тропинке вдоль края утеса, пока не вышла на каменистую тропку, ведущую вниз к морю. Дорожка оказалась не из легких, но и непреодолимой не была, если смотреть, куда наступаешь. Вскоре я была у воды, а волны с грохотом разбивались о камни всего в нескольких футах от меня. Сделав несколько больших шагов, я оказалась в пещере. Часть верхнего свода пещеры была, как и сказал Фуэнтэс, разрисована. Можно было разглядеть птиц в синих, красных и белых тонах. Рисунки были довольно высоко, поэтому потребовались бы какие-нибудь деревянные подмостки, полагаю, если деревья тогда еще были, или куча камней, если нет. Фуэнтэс был прав в одном: что здесь никогда не кончится, так это камни.

Я посидела какое-то время, размышляя и о пещере, и о своем разговоре с Фуэнтэсом. Если в Ана Каи Тангата и обитали злые духи жертв или самих каннибалов, которые подразумевались в названии пещеры, я не ощущала их. Опасность, казалось, была более неотвратимой. Я чувствовала себя в ловушке, в какой-то паутине зла, какое бы оно там ни было, на этом острове, куда прилетают самолеты всего несколько раз в неделю, а некоторые из них летят еще дальше, куда я не собиралась ехать. Интересно, каково это — жить на острове, так далеко от всех остальных? Все, что нужно или хочется, от большинства продуктов до самых элементарных запчастей к машине или роскошного пианино, нужно было привозить, преодолевая огромные расстояния.

Все, что я могла увидеть через вход в пещеру, это воду, серость небес и серость воды, встречающиеся у горизонта, что казалось, было очень далеко. Я знала, что как только я выйду из пещеры, горизонт покажется бесконечным. Пабло Фуэнтэс не поверил мне. Я даже не была уверена, что Мойра поверит. Они называли это Те-Пито-Те-Хенуа — «пуп земли». Каким бы поразительным ни был остров, в этот момент я мало что могла сказать о том, как себя ощущаешь, находясь в центре мира.