Месть моаи

Именно Габриэла вставляла палки в колеса в процессе работы, если выражаться языком Джаспера. Фэйеруэтер преподавал в Австралии и он знал Джаспера и Габриэлу, но не было никаких доказательств, что он был знаком с Дэйвом Мэддоксом. Остальные Моаиманьяки знали Дэйва и Джаспера, но откуда, черт возьми, они могли знать Габриэлу? Было очень мало людей, кто был знаком со всеми тремя жертвами: Мойра, я и Кассандра де Сантьяго, которая была насквозь поддельной, на мой взгляд. Я не могла ручаться за Кассандру, но была уверена, что ни я, ни Мойра не бывали в Австралии. На ум приходил только один человек, который знал всех трех и который, я знала наверняка, бывал в Австралии.

— Рори Карлайл, — наконец сказала я.

Фуэнтэс улыбнулся. Я приняла это за согласие.

— Мотив? — спросила я. — Какой тут может быть мотив? Вы скажете, профессиональная зависть Джаспера, но это вряд ли относилось бы к Дэйву и, конечно, никоим образом к Габриэле.

— Мы работаем над этим, — заверил Фуэнтэс. — И, кстати, вам бы следовало поинтересоваться, где ваша подруга — сеньора Меллер. Ее сейчас допрашивают в участке.

— ЧТО?! Да какие у вас основания для ее допроса? — негодующе воскликнула я.

— Мне не следует вам говорить этого, но скажу, учитывая то, как вы мне помогли. Возможно, вам следует проследить, чтобы получить некоторую юридическую помощь. На этот раз я не допустил той же самой ошибки. Когда мы пошли к доктору Карлайлу, один из нас отправился к задней двери. Вашу подругу поймали там на выходе.

— И что? — все еще не понимала я. — Визит к другу не является преступлением, да и уход через заднюю дверь, потому что полицейская машина подъехала к передней, — тоже необязательно преступление.

— Преступление, если она забирает с собой дощечку Сан Педро с ронгоронго, когда уходит, — возразил он.

— Я не верю в это! — отрезала я.

— Поверьте, — настаивал он. — И да, наше обвинение против доктора Карлайла зависит, в некотором отношении, от того, что дощечка с ронгоронго была у него. Вам будет приятно услышать, что, прежде всего, я не думаю, что ваша подруга украла ее, как и не считаю, что она убила кого-либо. Но не стоит отрицать, что она помогала и в какой-то мере содействовала преступнику, и при ней обнаружили краденое имущество. Ведь это вы рассказали мне про эту дощечку с ронгоронго?

Но разве это была не великолепная идея?

— Я хочу поговорить с ней, — попросила я.

— У вас будет такая возможность, когда мы закончим допрос, — пообещал он.

* * *

— Мойра! — набросилась я на нее тремя часами позже. — Как ты могла?!

Она выглядела измученной. Она принимала какие-то лекарства, когда мне позволили увидеться с ней.

— Как я могла? Это от человека, который помог — знаешь кому — попасть — знаешь куда, а потом принес этому же самому человеку еду и воду? Ты верила в него, а я верю в Рори. Разница в том, что меня поймали, а тебя — нет. Когда мы увидели, как все эти полицейские машины остановились у домика для гостей, где он остановился, он просто показал мне дощечку. Так что я попыталась вынести ее из дома, потому что я подумала, что для него будет нехорошо, если увидят, что она у него.

— Для него на самом деле плохо, что она у него, — согласилась я.

— Он говорит, что Джаспер разрешил Рори в обмен на интервью для фильма (лучше так, чем ничего), взять дощечку на несколько часов, чтобы получше изучить ее. Рори дал интервью, сказав что-то достаточно подходящее, думая, что если он выяснит, что это подделка, то тогда он просто возьмет свои слова обратно. Но потом он не смог найти Джаспера утром, чтобы вернуть ее. А когда оказалось, что Джаспер мертв и, очевидно, убит, он не знал, что с ней делать, и во сей этой неразберихе просто забыл про нее.

— Понятно, — сказала я, доставая ручку и бумагу из сумки.

«Это официальная версия, — написала я, прикрывая бумажку. — Где он на самом деле достал ее?»

— Ты не захочешь знать, — прошептала она, глядя на охранника около двери.

— Нет, захочу, — прошептала я в ответ.

Она взяла ручку. «У Гордона Ф.», — написала она.

— Не верю, — замотала я головой.

— Я же говорила, — вздохнула она. — Знаешь, что еще?

Она снова взяла ручку и бумагу. «Рори считает, что она подлинная», — написала она.

— Без шуток? — спросила я.

— Без шуток, — подтвердила она. — Ну, вот, вляпались по самое «не хочу». Я хочу домой, Лара.

— Ладно, — сказала я. — Я займусь этим. Я поговорю с адвокатом Гордона и узнаю, не возьмется ли он и за твой случай. Просто побудь здесь. Ты неважно выглядишь.

— Я в порядке, — заверила она меня, но я знала, что это не так. Я постоянно наблюдала, как она принимает какие-то лекарства — то снотворное, то таблетки, которые, с ее слов, были витаминами. Но теперь я не была уверена, были это таблетки от головной боли или от расстройства желудка. Я внезапно осознала, что Мойра не была со мной полностью откровенна по поводу состояния своего здоровья. И вот теперь она находилась в полицейском участке, так далеко от дома.