Месть невольницы. Истинная для дракона

Если угроза для её сына не была устранена в полной мере, то и помогать никому бы не стала, по умолчанию выбрав в приоритет безопасность Амана. Но, разумеется, рассказывать это каждому встречному не имело смысла. Если уж так сложилось, что драконы восприняли произошедшее как милость Великого алмазного духа и благословение, то пусть продолжают так думать, это лишь поможет ей укрепить свои позиции во дворце. Теперь её называли за глаза спасительницей. А на наследника смотрели с уважением и ещё большим благоговением.

Пусть так.

История невероятного спасения королевской стражи при нападении врагов так воодушевила армию, что воины готовы были выступать уже сегодня и «идти на смерть за свою королеву».

— Ну, во-первых, на смерть-то как раз идти не стоит. А во-вторых, королевой станет супруга Его величества, коей я не являюсь, а потому прошу не вводить никого в заблуждение и не называть меня так в будущем.

— Простите, госпожа Эммилия, — генерал снова поклонился, — просто воины почитают Вас, и у нас снова появилась вера в победу с Вами и наследником, что в таком юном возрасте уже сильный и отважный дракон.

— Я все понимаю, и боевой настрой — это отлично, но перед наступлением необходимо все хорошо обдумать. Особенно Ваши данные о том, что на нашей земле пока нет вражеских войск. Либо Вас ввели в заблуждение, либо они появились там намеренно, ожидая именно нас. В таком случае возникает вопрос, кто мог сообщить сведения о том, где мы можем находиться, врагу? Если в рядах наших воинов есть противники наследника…

— Это невозможно, госпожа!

— Но факт остается фактом, генерал. Вне подозрений только убитые и раненные стражники. Хотя даже один из них мог быть предателем, которого потом предали свои же.

— Госпожа…

— Вы все можете обращаться ко мне по имени, так же как и я обращаюсь к Вам по имени или должности, мы обсуждаем серьезные вопросы, в которых неуместны реверансы. Я понимаю Ваше нежелание верить в предательство, но оно совершилось с высокой долей вероятности. И в наших интересах выявить слабое звено и избавиться от него.

— Слабое звено?

— Предателя, генерал.

— Что ж… Эммилия, если Вы настаиваете, мы проверим, хотя замыслить недоброе против наследника рода — подписать приговор себе самому. Великий алмазный дух не прощает такой подлости. Да и предать принца означает проститься с троном в руках врага, кто в здравом уме согласится на такое?

— Например, господин советник, — послышался голос молодого воина с самого дальнего ряда, и на него все обернулись. — Я не обвиняю, просто констатирую факт.

— Вот с него и начните проверку. Где был, с кем общался. Потом, если подозрения не подтвердятся, — каждого, кто находился здесь при разговоре о моем отъезде в монастырь. Кстати, к монастырю тоже необходимо отправить несколько хороших воинов. Там находится принцесса дружественного нам государства, если с ней что-то случится, мы обретем нового врага. И я решительно не понимаю, почему их войско ещё не выступает на нашей стороне.

— Советник посчитал лишним просить о поддержке.

— Ну разумеется, сдаться можно и без поддержки. Однако мы с Вами планируем сражаться за свою свободу. Направьте лучшего дипломата, подготовьте приветственное письмо от имени… короля и его наследника, подарки, что положено в таких случаях. Завтра необходимо отправить гонца…

Нужно отметить, что в отсутствие Эдварда, ни один из воинов, независимо от их этнической принадлежности, не высказывал идей о капитуляции. Напротив, поняв, что новая госпожа поддерживает их мнение о необходимости отстаивания своих границ, а также может предпринять реальные действия по спасению их соратников, все воспряли духом, высказывая все новые и новые планы по осуществлению поставленных целей.

Правда, выяснилось, что «дипломатами» обычно выступали челны королевской семьи или приближенные к трону. Уезжать из дворца, повторно подвергая опасности сына, Эммили не желала. Значит, нужно найти «план Б».

Полагаясь на опыт старого генерала и личный здравый смысл, она снова начинала закипать от того, как безответственно поступал король, бросив свою страну на произвол судьбы. Если уж он так поступил с подданными, защищать которых — его главная прямая обязанность, то разве стоит удивляться, что поступил когда-то с ней вот так?

Его величество не пришел познакомиться с сыном ни в день их появления. Ни на следующий. Ни через неделю. Почти. Похоже, ему вообще была безразлична не только она сама (что являлось очевидным исходом всего их взаимодействия), но и их сын. Ведь у этого мужчины нет сердца. Поверить в то, что он до сих пор не в курсе, она не могла.