Месть Ночного Никто

На улице раздался громкий хлопок, потом – совсем рядом – еще один, и Толян с изумленным лицом стал оседать на пол.

Я быстро оглянулась – в двери стоял мужик в балаклаве на голове. Он ногой отпихнул в сторону неподвижного Толяна – по его белой футболке в области сердца растекалось красное пятно. Наставил на изумленно подскочившего Славу пистолет. И спросил его на хорошем, но явно неродном ему английском:

– Где твой шеф?

Слава потрясенно молчал.

– Кто забрал ключ и флешку? – повторил мужик в маске. Что-то неуловимо знакомое было в его облике.

Слава не пошевелился. Я мстительно подумала: ага, вот теперь сам отвечай на эти чертовы вопросы! Но тут дознаватель врезал Славе по лицу. Из носа у того хлынула кровь, и одна красная капля упала на светло-бежевую тенниску незнакомца. Мне стало жалко золоторесницего Славу. Так вот он какой, стокгольмский синдром!

Мужик в балаклаве ткнул пальцем в нашу бабскую компанию и скомандовал по-английски:

– Выходите в коридор! Стойте там и не двигайтесь!

Но я сначала подошла к Толяну. Быстро взяла его руку. Пульса не было. В моей помощи он уже не нуждался. Машка, обычно поднимающая жуткий визг от вида порезанного пальца, проигнорировала труп и лишь поторопила, будто мы спешим после концерта в гардероб:

– Выходи скорее!

Лана и Тао выскочили следом. Мне показалось, что Слава проводил нас с собачьей тоской во взгляде.

Машка двинулась вперед по узкому коридору и вдруг застыла, уставившись на пол.

– Черт! – сказала она мне. – Видишь эти плинтусы в дурацкую полоску?

– Ну?

– Точно такие были в СПА! Мы все в том же «Жасмине»! Лана, что скажешь?

Лана уставилась на нас с испугом. Маша, не дождавшись ответа, толкнула дверь. И перед нами открылась густая, сладко пахнущая мякоть ночи, усеянная зернышками звезд. На секунду мне показалось, что я шагнула из кошмара в другую реальность.

Но тут реальность нахально подмигнула мне из черноты голубым глазом бассейна, кокетливо подкрашенного светом ламп. Это действительно был тот же СПА: именно здесь я прогуливалась, когда несколько столетий назад (я так это ощущала) Машке делали массаж лица.

– Лана! Ты же говорила – тебя куда-то везли? – сурово обернулась я к тайке.

– Меня посадили в машину. Ударили по голове. Больше ничего не помню. А выводили – голову чем-то замотали. Сюда от салона в объезд минут 10…

– Быстро! – прервала мое ориентирование на местности подруга. – Давай сюда!

Справа от коттеджа дремала чья-то «Тойота».

Мы с Машкой сделали к ней бросок. И тут увидели, что машина уже занята: к дверце со стороны водителя, сидя на земле, прислонился наш второй охранник – худощавый хитроглазый таец. Он как-то неудобно сидел: вытянув одну ногу и зажав ее рукой. Я подошла ближе: из-под руки расползалось темное пятно. Таец был ранен.

– Извини, мужик, – сказала Машка и попыталась отвалить охранника от дверцы.

Но он вдруг наставил на нас пистолет.

– Я поеду машина! С вами! – сказал на очень плохом русском.

Прямо не бандитское логово, а кружок изучения русского языка. По мне, так вот этот пистолет был уже лишним. Перебор. Может, поэтому ни я, ни Машка даже толком не испугались. Некуда больше бояться: страха и так налилось до краев.

Спорить с тайцем было некогда. Тот, в балаклаве, мог выскочить в любую минуту.

– Лана, Тао, бегом! Помогайте! – скомандовала Машка застывшим на веранде красавицам. Нежная Лана, увидев, что у нас новый похититель, чуть в обморок не брыкнулась. Но его пистолета и гортанного окрика послушалась сразу: бросилась загружать подстрелка на заднее сиденье.

Я плюхнулась рядом перевязать рану: ох уж эта клятва Гиппократа! Лана покорно уселась сбоку, а Тао вскочила на переднее сиденье.

– Ключ? – спросила Машка, хватаясь за руль. И я почувствовала, что от слова «ключ» меня тошнит.

– Наверх. Зеркало! – простонал таец, подтверждая мои догадки о глобализации: минимум трое моих знакомых в России оставляли ключ от зажигания там же.

Мы так рванули с места, что из-под колес повалил дым.

Я оглянулась и увидела, что мужик в балаклаве выскочил из коттеджа. «Быстрее! быстрее!» – закричала я Машке. Но, как писал Джером К. Джером, Монморанси был не тот пес, которого надо науськивать. Машка резко вдавила газ. И тут я увидела, как к коттеджу с другой стороны дороги несутся выпученные от напряга фары машины. Это еще кто?

– Пистолет спрячьте! – сказала я тайцу, когда коттедж исчез за поворотом. – Сознание потеряете и в кого-нибудь попадете. Ногу покажите!

Таец сморщился от боли, но не шевельнулся.

– Я – врач. Рану не завяжете – помрете прямо в машине от потери крови. Вы меня понимаете?

– Только трупа нам тут не хватало! – процедила сквозь зубы Машка, петляя по темной дороге. Лана и Тао сидели так тихо, будто уже умерли.

Таец убрал руку, которой зажимал рану. Значит, понял.

Я еще никогда не ставила диагноз на ходу в полутьме под дулом пистолета.

– Что тут? – трясущимся голосом спросил таец.