Месть Ночного Никто

– Заткнись, придурок! – вдруг резко крикнула Лана.

– Кто она? – еще раз спросила Ми.

– Подруга Шанкрита.

– Предатель! Она что, тебя перекупила?

Какая-то волна прошла по ее лицу. И через секунду вместо приниженной сладко-угодливой массажистки перед нами стояла красивая дикая хищница с презрительно прищуренными, черными, как пропасть, глазами.

– Ты бездарная дура! – сказала она Ми. – Разнылась: «Тебя убьют, тебя убьют! Я чувствую!» Ничего ты не чувствуешь! Не меня убьют. Я убью. И да. Я не Лана. Я Тера.

Цыпленок

Она опять соврала. Лана, Тера… У нее было много имен. И все – ненастоящие. Настоящее она постаралась забыть. Отец звал ее просто – Гай. Цыпленок. Она в детстве и была похожа на цыпленка. Слишком тонкая шейка с почти лысой головой – мать нарочно стригла ее коротко, легче голову мыть.

И слишком длинные ноги, на которых болталось тощее тельце. Цыпленком она была заморенным, кожа да кости.

Отец и вправду начинал с кражи машин. Была у них родня в Бангкоке, и они вдвоем часто туда ездили. Гай – подкормиться у тетки, отец – заработать.

Но в угонщиках он проходил недолго. Азартные игры – вот что его увлекло. Все тайцы помешаны на лотереях, картах, одноруких бандитах.

– Ты заметил? – сказал как-то отец приятелю, когда они просадили в рулетку все деньги. – Играют одни, богатеют другие. Хитрые китайцы все лотереи и карточные дома к рукам прибрали!

– Хочешь им навалять? – приятель был зол на весь мир.

– Нет. Хочу поменять место в игре, – сказал отец.

Сначала он с бригадой отжал один лотерейный киоск. Потом второй. Через несколько лет он уже контролировал небольшой район Бангкока. Так, несколько улиц. Но на этих улицах он был король.

Мать с сестрами переезжать в город отказалась, осталась в деревне. А Цыпленок поселилась у тетки, там и в школу пошла.

Отца она боготворила. Обожала смотреть, как лебезят перед ним уличные торговцы, как заглядывают в глаза владельцы ночлежек, как унижаются, рыдают и умоляют об отсрочке должники.

Однажды – ей было уже 14 – они пришли в овощную лавку. Владелец задолжал давно, и сегодня был его последний шанс: если не вернет деньги, завтра его вышвырнут из лавки.

В грязноватой комнатушке душно пахло перезревшими фруктами и прелой морковью. Хозяин стоял за прилавком.

– Пожалуйста! Дай мне еще неделю! У меня болеет жена, нужны лекарства. Трое детей – что они будут есть? Тебе ничего не стоит еще чуть-чуть подождать, – залепетал продавец.

– Нет, – сказал отец. – Я и так долго ждал. Деньги или выметайся.

Торговец вдруг сунул руку под прилавок, вынул пистолет, и… Отец оказался быстрее – туша торговца с простреленной головой упала прямо на зеленые кочаны капусты, которые сразу стали красными.

Цыпленок смотрела на разлитую кровь и что-то темное, сладкое поднималось со дна ее души. Отец глянул на дочку. И с удивлением обнаружил, что она улыбается.

Прижал ее к себе крабистыми ручищами, хохотнул: «Понравилось смотреть, как умирают? Я знал, что ты плохая девочка. Сейчас вижу – совсем большая девочка…»

Она поняла, что это – похвала. Отец наконец разговаривает с ней, как со взрослой! Теперь ее жизнь изменится!

И она изменилась.

Отец продал ее своему боссу. К этому времени от Цыпленка у нее осталось только имя. Скорее уж она напоминала олененка: стройная, с длинными ногами и мидиево иссиня-черными огромными глазищами.

…Старый Ванчай навалился на нее колышущейся жирной тушей. Обслюнявил маленькие грудки. Засунул в рот протухший язык. И наконец туда, в самую мякоть, раздирая внутренности, – такой же тухлый старый член.

Она кричала и царапалась.

На секунду туша остановилась.

– Ты, тварь, хочешь, чтобы я завтра пристрелил твоего отца, а тебя отдал в свой бордель?

Этот бордель, где были утехи на любой вкус – мальчики, девочки, молодые умелые женщины, трансвеститы, – Цыпленок отлично знала. Тамошние обитатели были вечными лотерейными должниками. Иногда отец получал долг натурой, ей приходилось долго его ждать, и с одной из девчонок – своей ровесницей – Цыпленок подружилась. Как устроена там жизнь, она знала хорошо. Потому затихла. Смирилась. Даже что-то прощебетала туше в ухо.

Проснулась уже взрослой. Она точно знала, чего хочет. И скоро уже сама время от времени стала оказывать услуги партнерам отца. Даже несколько уроков у своей подружки из борделя взяла. И у подручных отца: как бросать нож, стрелять, драться. Она во всем хотела быть лучшей. Ну а в ядах разобралась сама. Устроилась работать на змеиную ферму в Бангкоке. Очень много полезного вынесла. В том числе – несколько баночек с ядом.

Однажды они с отцом заехали в деревню. Проведать мать, привезти гостинцы сестрам.

– Чего говорят – в семье лекарей есть какой-то дорогой талисман. Не слышала? – спросил отец у матери на третий день.

– Говорят, – пожала она плечами.

– Надо присмотреться! – прищурился отец.

И присмотрелся.

О смерти отца Ми судачила вся деревня. Говорили: заезжие зверски убили, ограбили.

Отец лишь усмехался.

Но главного деревенские не знали.