Месть оптом и в розницу

Мужчины бесшумно двинулись к дому. Мы сидели, затаив дыхание, напряженно глядя на погруженные в темноту Витькины окна. Дальше все произошло стремительно. Мы с Мотей даже испугаться толком не успели. Сначала в окнах мелькнуло несколько мощных фотовспышек, затем тишину разорвали вскрики и шум борьбы. В оконном проеме показалась темная фигура, неожиданно выпрыгнувшая прямо на голову растерявшегося Виктора. Оба упали, завязалась непродолжительная драка, и стало совершенно непонятно, кто из них где. Два темных силуэта катались по земле, попеременно оказываясь то сверху, то снизу. Затем один из парней вскочил и понесся к калитке. Второй остался лежать неподвижно. Мотя закричала и бросилась к нему. Я тоже среагировала мгновенно. Когда в саду появился Иван, я уже распахнула ворота гаража, где был заперт УАЗ. На бегу благодарно чмокнув меня в щеку, Ваня вскочил на водительское сиденье и рванул в погоню за преступником. Я еле-еле успела занять место рядом с ним. На улице мы увидели «жигули» шестой модели, стремительно несущиеся по дороге в сторону шоссе.

– Да, машину он водит отменно, можем и не догнать, – с досадой признал Иван и еще сильнее надавил на педаль газа.

– И что делать? – заволновалась я.

– Да ничего страшного не случится, если мы его упустим, я сфотографировал несколько раз, как он с ножом замахивается на «Виктора», лежащего в кровати, фотоаппарат хороший, там все отлично видно: и лицо, и орудие преступления. Он из-за этого и смыться сумел. Руки у меня заняты были камерой, пока бросил ее на кресло, он успел до окна добраться. – В голосе Ивана явно слышались досада и какая-то непонятная грусть. Голос звучал глухо и слегка хрипловато, как будто говорить парню мешал комок, застрявший глубоко в горле. – Но ради таких доказательств стоило рискнуть. Одно плохо: если сейчас не догоним, придется за ним еще немало побегать, денег у него, судя по всему, до фига, затаится где-нибудь, а то и вовсе документы новые купит и за границу слиняет. Тогда, считай, надолго уйдет от наказания, глупец. – Все это Ваня говорил ловко управляясь с рулем.

– Почему глупец? – удивилась я.

– Он что, всю жизнь, что ли, бегать планирует? Скрываться ото всех и трястись в какой-нибудь дыре, как овечий хвост, до самой смерти… Уж лучше отсидеть в тюрьме сколько положено. – Иван замолчал, хмуро вглядываясь в задние фонари уносящейся в темноту «шестерки», а потом вдруг неожиданно сказал: – Зря ты за мной увязалась, на такой скорости летим, не дай бог занесет куда! Если еще и ты по вине этого придурка пострадаешь, совсем дрянь дело будет.

Машины неслись по шоссе, все более и более увеличивая скорость. Расстояние постепенно сокращалось, – видимо, уазик все-таки более быстроходен, чем «шестерка», но преступника гнал страх и отчаяние, он выжимал из своего автомобиля все, что мог.

– Остановись, придурок, куда ты гонишь? Дорога скользкая после дождя, убъешься на хрен! – Ваня пытался образумить гонщика через громкоговоритель, которым была оборудована машина ГАИ. – Я все равно от тебя не отстану, ты же знаешь. Не догоню, так бензин кончится. У меня бензобак в два раза больше, и я заправился, готовясь к встрече с тобой! Тормози машину. Давай поговорим, как мужчина с мужчиной. Чего ты боишься?

Мы почти долетели до поста ГАИ, где обычно дежурил Иван с напарником, когда «шестерка», попав колесом на глинистую обочину, завертелась на дороге и, не сбавляя скорости, влетела в столб ограждения. Иван резко нажал на тормоз, чтобы не столкнуться с покореженной машиной. УАЗ развернуло и протащило по дороге еще метров двадцать. Выскочив из салона, даже не захлопнув дверцы, мы бросились к месту аварии. Я уже подозревала, кого увижу в разбитой машине. Действительно, на водительском месте в «шестерке» сидел Игорь Клюев, человек, с которым Иван прослужил бок о бок не один год. Их фотография, сделанная где-то в горах на дорогах чеченской войны, была прикреплена в уазике над приборным щитком. На ней одетый в военную форму Игорь открыто и жизнерадостно улыбался, глядя в объектив. Сейчас голова его была разбита, покореженный руль глубоко вошел в грудную клетку. Видимо, он умер мгновенно. Ваня молча смотрел на тело своего напарника и друга. В глазах его стояли слезы.

– Точно такую же картину я видел много лет назад в Чечне, – глухо проговорил он, не отрывая глаз, – вот так же мой друг сидел за рулем покореженной машины и был мертв. А мы стояли рядом и ничем не могли помочь. Но там все было понятно. Его убили враги. Мы долго потом искали их, гонялись по горам, рисковали жизнью, чтобы отомстить. В этом был смысл. Тот парень, Сашка Бушуев, погиб, защищая Родину, женщин, детей от озверевших подонков с автоматами. Тогда Игорь был с нами. А теперь в искореженной машине он. Войны нет, а он мертвый. И я не знаю, что теперь делать, кому мстить. Самому себе?

Я даже не пыталась ему ответить, да Иван и не ждал этого. Мне кажется, в тот момент он совершенно забыл о моем существовании и разговаривал сам с собой. Вернее, со своими мыслями.