Месть Орла (ЛП)

Кальг не осознавал, что происходит, пока деревья по обе стороны безумной стычки, пытающейся прорваться по проему к кавалерии, не начали трястись, их ветви дрожали под тяжестью тяжелых солдат с топорами, когда они штурмовали стволы пологого склона. С диким воплем первый из них,  центурион, судя по гребню на шлеме, бросился с самого конца дерева, откинув руки и ноги назад, и подлетел по воздуху к королевской кавалькаде. На мгновение мир сельгова свелся к убийственному выражению лица прыгнувшего человека, его глаза были широко раскрыты, а зубы оскалены в зверином рыке свирепости. Он все еще удивлялся очевидному безумию тунгра, когда здоровяк приземлился в дюжине шагов от них, перекатился разок и развернулся влево, держа большой топор в правой руке и сбивая соплеменников со своего пути. железным выступом,  еще один человек спрыгнул с дерева позади него и тут же подскочил к своему офицеру. В течение нескольких секунд  в самом сердце боевого отряда оказалось еще  с десяток монстров с топорами, и с каждой секундой в бой вступали все новые и новые крупные люди, не похожие на тех неповоротливые гигантов, которых, как  показалось Кальгу, он видел раньше. Намереваясь окрасить себя в красный цвет кровью  вениконов  они двигались в бешеном темпе, спрыгивая сверху во всех направлениях со шквалом лезвий тяжелых топоров, которыми валили то одного , то другого веникона каждым взмахом, как будто рубя деревья.

Ближайший к схватке королевский телохранитель упал с лошади, и Кальг понял, что животному бесцеремонно отрубили голову, а воин умер в пене крови от огромной раны на груди, в тот момент, когда  он  пытался сбросить с ног мертвый груз зверя. Человек, зарубивший его, секунду постоял на еще теплом трупе, подняв красное лезвие топора к небу и завопил о своем триумфе, а кровь лилась по его лицу и доспехам. Наклонившись вперед, Кальг высвободил поводья кобылы от седла Брема и вздрогнул, когда король повернулся и поднял  свой меч с бессвязным криком ярости, поняв, что сельгов собираются бежать. Прежде чем он успел нанести удар, раненый король откинулся назад в седле от стрелы, торчащей из его груди, и Кальг понял, что на деревьях по обе стороны от военного отряда затаилось около тридцати лучников, стреляющих в сбитую массу воинов  так быстро, как только могли. Он пригнулся как можно ниже, наблюдая, как король опрокинулся на бок лошади и упал под копыта топтавшихся рядом животных. Не сумев дотянуться до свисающих остатков поводьев своей кобылы, он схватил ее за правое ухо и повернул изящную голову, пытаясь вывести лошадь с поля боя, но четвероногая все еще была зажата между скакуном мертвого короля и толкавшимися вокруг них людьми

Солдаты с топорами теперь сражались более дисциплинированно, и их первоначальный безумный натиск в самое сердце битвы уступил место плотному строю, организованному вокруг своего центуриона. Образуя двустороннюю линию, они рубили как вениконов, оказавшихся в ловушке между ними, так и тех воинов, которые пытались спасти своих товарищей, повторяя три слова снова и снова, прорубая себе путь к сражающимся соплеменникам. Ему потребовалось некоторое время, чтобы осознать, что именно они ревели, вопли постепенно становились все громче по мере того, как их подхватывали другие солдаты, выкрикивая те же слова, врываясь в бой.

- Смерть! Тит! Принц!

Кровь у сельгов застыла в жилах, когда он осознал, что именно он слышит, и он удвоил свои усилия, чтобы отвести свою лошадь подальше от толпы сражавшихся, пока тунгры, дополнительно подкрепленные непрерывным потоком людей вдоль двух упавших деревьев, ужесточили свою мертвую хватку на пойманных в ловушку и все более беспомощных вениконах, в то время как гиганты с топорами сражались, сдерживая натиск людей, стремящихся спасти своих соплеменников. Последним отчаянным усилием он убедил кобылу отступить от сражающейся королевской стражи, пока они боролись за тело своего убитого правителя, молясь  все сильнее,  чтобы они не обратили внимания на него, пока он отворачивал животное от сражавшихся и наносящих с флангов удары вениконов, чтобы подтолкнуть кобылу вверх по склону и  направить в безопасное место в открытом лесу. Оглянувшись назад, он увидел, как римский офицер с двумя мечами пробился из боя, посмотрел ему вслед, и ухмыльнулся, узнав сына мертвого легата, человека, который так жестоко перерезал сухожилия его лодыжки и оставил его умирать на земле  при их последней встречи. Повернувшись в седле, он крикнул римлянину в ответ, его голос дрожал от от предвкушения близости спасения.

- Только не в этот раз, центурион! В этот раз я …

Кобыла вздрогнула от звука рожка, и Кальг резко повернул голову, чтобы взглянуть вверх на склон и на людей, которые бесстрастно смотрели на него, их линия простиралась через все поле зрения в обоих направлениях. Один из них указав мечом, в сторону боевой   линии солдат в доспехах, выкрикнул команду, которая не оставляла места никаким сомнениям  разуму  Кальга.

- Шестой Легион, вперед!