Месть Осени

– Вы правы. Мне далеко до умений Мари.

– Но склянки с зельем замораживать умеешь? – спросила она ядовито.

– Пару склянок за раз, пожалуй, заморожу.

– Н-да... Не слишком ты умелый помощник, – проворчала целительница. – Но раз другого нет, так и быть, живи. Мои клиенты привыкли к новым зельям, не хотелось бы лишать их новинок. Но если посмеешь своевольничать, закончишь, как та девица на площади. Я не терплю неподчинения, стихийник...

Госпожа Кин давала понять, что нуждается в помощнике с погодным даром. Мол, в его интересах подчиняться. Но Мари видела, что та кривит душой. Вредная бабка легко уничтожит Эрма. Просто ради развлечения. Ради прихоти. Забудет и об особенных зельях, и о желаниях клиентов. С Мари ей нравилось играться, а Эрм... Эрм – скучная игрушка. Такую не жалко сломать...

– Нет! Не смей, старая карга!

Мари села на диване, тряся кулаками и обливаясь слезами. Горькими, как полынь.

– Тише, родная. Тише. Это просто сон. Дурной сон. Он растворился, слышишь?

– Ох... – Мари заплакала пуще прежнего, встретившись взглядом с Вестой.

Мать сидела рядом на диване. Пришла, когда дочь спала, и осталась охранять ее сон.

– Все хорошо, – повторила Веста, силясь улыбнуться, но ничего не вышло. Кажется, она разучилась это делать.

Мари покачала головой. Ничего не хорошо. Эрм в руках у злобной целительницы, если, конечно, верить сну, а мать... мать похожа на покойницу: похудевшая, бледная, под потухшими глазами чернота.

– Прости, – прошептала Мари. – От меня одно горе.

Веста застонала.

– Небо! – она обхватила голову дочери ладонями и поцеловала лоб сухими губами. – Не говори так. Никогда не говори. Ты единственное, ради чего стоит жить.

– Единственное, – повторила Мари с горечью. – А как же отец?

Изумрудные глаза наполнила странная дымка.

– Без тебя ничего не имеет смысла...

Мари поняла, что отношения родителей изменились за последние месяцы. Их Величества не справлялись с горем и отдалились друг от друга. Или это Веста отдалилась от Инэя...

И это вина дочери. Ее вина!

Мари громко всхлипнула и... позволила матери обнять себя, как маленькую, прижать к себе и не отпускать целую вечность. Она успела выплакать все горе без остатка, затихнуть и даже почти уснуть, а Веста все укачивала ее, как младенца, что-то напевая тихо-тихо...

Чудилось, из тела уходит яд, что отправлял невыносимо долго. Боль не прошла, но притупилась, позволяя дышать и жить дальше. Пытаться жить дальше. Без Эрма. Рядом с родителями, между которыми разверзлась пропасть. Появились даже силы, чтобы однажды (возможно, уже завтра) взглянуть в глаза Тренту Вилкоэ и приговорить его к... к... к смерти, если придется. Он – сорняк, который нужно вырвать с корнем, чтобы снова не разросся. Больше нельзя проявлять слабость. Она – Принцесса. Как там сказал Содж Иллара во время последней встречи? Нужно уметь принимать трудные решения. Что ж, Мари научится их принимать...

Гораздо труднее жить с чужими решениями. С решением Эрма уступить место Тему. И с решением Витта не брать Эрма...

– Расскажи мне, как ты там жила – в большом мире? – заговорила, наконец, Веста.

– Нечего рассказывать. То есть, о самом мире нужно рассказать многое. А наша жизнь там была простой. Мы работали в гостинице. Эрм охранником, я горничной, Тем был мальчиком на побегушках: и обувь чистил, и за покупками бегал, и...

Мари замолчала, увидев морщинку на переносице матери.

– Горничной, – прошептала та с отчаяньем.

– Ничего особенного. Мне не привыкать после... – Мари осеклась. Ни к чему напоминать о своей жизни в сиротском доме. Весте и так тяжело. – Это была просто работа, которая позволила найти крышу над головой и спрятаться от посторонних глаз. Это честный труд, а я не неженка. Это хорошо, на самом деле. Помогает приспосабливаться, если жизнь преподносит сюрпризы.

– И то правда, – пробормотала Веста, но в глазах отразилась грусть. Она бы предпочла, чтобы дочь выросла в богатстве и никогда не знала, что такое уборка или стирка.

– Не грусти, пожалуйста, – взмолилась Мари, сжав ладонь Весты. – Я вернулась, и все наладится. Мы справимся. Как всегда...

Она замолчала, услышав шаги на лестнице. Кто-то спускался к ним и, судя по топоту, был не в настроении.

– Инэй? – удивилась Веста, увидев вошедшего в гостиную мужа. – Разве ты не собирался...

Король Зимы выглядел мрачнее пасмурного Осеннего дня.

– Я опять оплошал, – проговорил раздраженно. Но злился он исключительно на себя. – С Трентом Вилкоэ. Негодяй сбежал.

Мари ударила кулаком по диванному валику. Нет, она сердилась не на отца. На Трента. Вечно ему везет.

– Его не поймают, – проговорила хмуро. – Он отправит в большой мир любого, кто попытается приблизиться. А мы не знаем, сколько в его распоряжении бусин.

– Вилкоэ никого никуда не отправит, – огорошил Инэй. – Я не договорил. Негодяй сбежал, спасаясь от меня. Сбежал «отсюда».

Мари сначала не поняла, что означало это слово. А едва сообразила, сознание поплыло. От переизбытка впечатлений, не иначе...

Глава 23. Сюрпризы