Месть Паладина

— Ну да, ну да. А как он оказался в Ордене — это совсем другая история. Точно я ее не знаю, он был магистром, когда я еще ходил в послушниках. По слухам, бежал из Эльфарии в свое время за какие-то грехи, прибился к Искореняющим. Ну Ордену это только на пользу — чистокровный эльфар знатных кровей, да еще и маг… Разведка в Ордене всегда отличалась широтой взглядов, а уж тем более, когда попадается такой кадр… Грех не использовать. Вот и дослужился наш Вилнидрон до действительного магистра, а потом вышел в отставку и сменил место проживания. Не хотел, чтобы его тревожили на пенсии.

— Пенсия для долгоживущего? — хмыкнул я. — Да Орден разорится платить ему следующие восемьсот лет.

— Ну основную часть он взял сразу, лет за пятьдесят. У нас тоже не дураки сидят, и платить просто так не будут. Выплатили выходное пособие, правда, увеличенное, и баста. Дальше крутись, как хочешь. Но я думаю, в деньгах он не нуждается, у него есть доступ к ресурсам Ордена за границей. Да и вложился куда-нибудь.

— За такое могут и наемных убийц послать, — заметил я. — Слишком много знает.

— Может и так, но пока не послали. По одной простой причине — найти не могут.

— А ты можешь? — спросил я.

— Вальриф сказал, куда и как ехать, чтобы до него добраться. Так что нам предстоит с тобой небольшое путешествие в Ат-Балай, а оттуда в горы.

— Стар я стал, чтобы по горам лазать, — притворно охнул я.

— Стимулировать? — Арий рассматривал свой кулак, вертя его и так, и эдак.

— Я те постимулирую, — пообещал я. — Ладно, на первый вопрос ты ответил. Почему ты думаешь, что он решит нам помочь? Какую мотивацию используешь для того, кто на покое выращивает травку-муравку, отдыхает от таких вот раздолбаев? С какого перепуга ему вдруг захочется покинуть ставшими родными места и отправиться за тридевять земель помогать нам против своих сородичей?

— Не знаю. Но поговорить стоит. В любом случае других эльфов для нас нет. Не ловить же какого-нибудь убогого нищего, сбежавшего в Сенар из Эльфарии и предлагать ему службу?

— Я бы не поехал, — покачал я головой. — Нафига? Бросать все нажитое непосильным трудом, спокойную жизнь и ехать черте-куда по нашей просьбе, рискуя головой? Тем более, если он так хорош, как ты говорил, за ним верняком охотятся и его сородичи, чтобы предать мучительной смерти за его прегрешения.

— Да ты бы и так никуда не поехал. Размяк ты, под каблук залез, — поддел меня Арий. — Да и пес вон, разожрался на домашних харчах, пузо по земле волочит, ай!

Друг, внезапно оказавшийся около него, клацнул челюстями в миллиметре от кисти расслабившегося брата.

— Это тебе за нас, — сказал я, и потрепал Друга по холке. — Чтобы не наговаривал.

— Злобный он у тебя, — посетовал Арий, нервно потирая кисть.

— От злобного слышу, — сказал я. — Не трогай его, будешь цел и невредим. И со всеми конечностями.

— Точно, — покосился брат на сидящего собакина. — Не трогай его, вонять не станет…

Друг злобно зарычал. Нет, чувствую я, брату сегодня предстоит залечивать укусы. Жаль, что тут нет прививки от бешенства, которую в пупок колют. Нет, не от Друга, а для брата, настроить его на конструктивный лад и отучить подкалывать нас с собакиным…

Мы вывалились из портала в Ат-Балае прямо под яркое весеннее солнышко. Да, а тут тепло — еще апрель, а поди ж ты, градусов двадцать-двадцать пять. Все теплые вещи предусмотрительно были сняты и спрятаны в фургоне. А само средство передвижения было раскрашено, что твоя бурбухайка, которые в мое время рассекали по горным дорогам примерно аналогичного региона. Только что рогов буйвола впереди не прикручено — местные точно бы определили, что бедное копытное не аутентичное.

Зато одеты мы были вполне себе аутентично. Сид, который, кстати, фургон и расписывал, выступил экспертом. Уж кому-кому, а жителю южного Пограничья Зунландии, проведшему здесь всю сознательную, да и часть бессознательной жизни тоже, не быть им? Он-то уж на айзанцев насмотрелся дай боже. Так что я сидел рядом с крутящим руль Арием, нацепившим на морду морок здоровенного лба с бородой — прямо басмач какой-то. При взгляде на его морду было желание продолжить путь в другом направлении, а не приставать с вопросами. Костюм, кстати, был стандартным пуштунским — все-таки насколько междумирные аналогии срабатывают! Шаровары-партуг, рубаха-камиз и кафтан-косай весьма гармонично вписывались в местную реальность. Ну а паколь-«душманка» на голове дополняла образ двух жителей айзанского Пограничья, отца и сына. Хотя Арий, зараза, все-таки попытался отомстить мне за прошлый подбор гардероба, предложив паранджу.

— Я тебе дам паранджу, гад!

— А что? — заржал брат. — Самое оно. Закроет тебя с ног до головы вместе с мечом и посохом. И самое главное — безопасно. Никто не смеет открыть миру женщину, заставить снять паранджу — все равно что истокской девке задрать юбку. Так что под этим платьем ханум ты сможешь себя чувствовать в полной безопасности.

И он с Сидом обменялись веселыми взглядами.

— А также она хороша как саван для местных шутников, — сказал я. — Которые уже совсем от рук отбились. Я уже почти не шучу.