Месть памяти. Почему Путин победил «декабристов Болотной»?

Несмотря на двенадцатилетний прилив нефтедолларов, наша страна так и не создала предпосылок для технологического прорыва, оставаясь в унизительном положении сырьевого придатка. О том, что развитие российской экономики не соответствует статусу великой державы можно судить по размерам ВВП на душу населения. В 2011 году Россия занимала по этому показателю 69 место в мире, уступая многим бывшим собратьям по концлагерю социализма и прежним республикам-сестрам Эстонии и Литве[11].

Не слишком амбициозная, по сравнению с хрущевским призывом: «Перегоним Америку!», — задача «за 15 лет догнать по уровню ВВП на душу населения Португалию», которую Путин поставил накануне первого срока своего правления, скорее всего не будет решена к 2014 году[12]. ВВП России на душу населения по итогам 2011 года составил $16 700, а Португалии — $23 200[13].

Мы видим, что имидж Путина-патриота опирается не столько на унизительное для великой державы реальное экономическое положение России в современном мире, сколько на заржавленную ядерную кнопку и обоснованный «историческими» примерами образ противостояния чужеродному Западу.

В этой связи мастера кремлевского пиара неслучайно приурочили финальную предвыборную речь своего кандидата в президенты к исторической дате Дня защитника отечества 23 февраля 2012 года. Неслучайно включили в ее текст упоминание двухсотлетнего юбилея Отечественной войны 1812 года. Неслучайно цитировались строки из шедевра Лермонтова «Бородино». Неслучайно заключительными, т.е. несущими главную смысловую нагрузку, были слова, позаимствованные из выступления Сталина 7 ноября 1941 года на Красной площади перед войсками, отправлявшимися на фронт: «Победа будет за нами»[14].

Благодаря нагнетанию исторических ассоциаций предвыборная кампания была приравнена к войне. Оппоненты Путина отождествлены с чужеземными захватчиками, подобравшимися под предводительством Наполеона и Гитлера к священному сердцу России. Царские и советские ветераны Отечественных войн становились, таким образом, святыми предшественниками специалиста по изобличению пятой колонны инфернального Запада.

Немаловажно, что у Лермонтова умереть под Москвой своих подчиненных призывал «слуга царю», сраженный булатом в борьбе с иноплеменным нашествием. Повторяя предсмертные слова, которые завещал солдатам «полковник наш», наш полковник КГБ, не только отождествлялся с его жертвенным подвигом. Путин также предлагал дорогим россиянам отдавать ему голоса с той же самоотверженностью, с какой герои Бородина отдавали свои жизни за царя-батюшку. Этот метафорический сдвиг в синтагме «отдавать голос» придавал рутинной процедуре голосования священный смысл героического самопожертвования и, несомненно, способствовал мобилизации электората власти. На этом виртуозном примере следует учиться методам эффективной работы с исторической памятью.

Бои за историю

Мы видим, что через «примеры» истории в общественное сознание успешно внедряется тезис о том, что благодетельные изменения могут исходить только от правительства. Любые движения «снизу» — дело рук либо разведки конкретного геополитического противника, либо всемогущего масонского интернационала.

Почему конспирологическая идея овладела российскими массами?

Разумеется, что кремлевские технологи пишут свои сценарии не с чистого листа. Они опираются на традицию исторической памяти нации, успешно эксплуатируя архаический страх перед потусторонним монголо-татарским, польским, шведским, французским, германским чужаком, закрепленный «импринтингом» сталинской шпиономании.

Не следует забывать и провал «западнических» настроений советских людей конца 80-х — начала 90-х годов. За несколько лет ельцинских «реформ» они преобразовались в стойкое недоверие к США и их союзникам. И дело не только в том, что переход на западные модели экономической и политической жизни не мог быть безболезненным. Следует согласиться с либеральным историком Н.Е. Копосовым в том, что Запад не оказал реальной помощи российским реформам, в том числе и под «влиянием сил, не заинтересованных в сильной демократической России»[15].

Но ограничиваясь констатацией данных фактов, мы тем самым отказываем русскому народу в праве на перемену своей судьбы. Стоит напомнить, что одна из главных ценностей христианства — это свобода выбора между добром и злом. Разве Россия не христианская страна? Или следует согласиться со старым-новым президентом РФ, как-то заявившим, что восточному православию восточный же ислам (в переводе с арабского — покорность) ближе, чем западное католичество?[16]