Месть по-царски

– Погодь, это еще не все.

Ратник бросился в лес.

Князь взглянул на Рудного.

– Куда это он?

Старшой дозора ответил:

– Ты ему не мешай, он ведает, что делать.

Сопарь вернулся с охапкой растений, среди которых была молодая крапива. И вновь все измельчил, сбрызнул водой. Но эту смесь глотать татарину не дал, положил на обугленную рану.

Татарин откинул голову назад, шлем его слетел еще после удара о землю.

– Легче? – спросил Савельев.

– Немного полегчало.

– Тогда ответствуй, пошто мурза встал в дальнем лесу и как далече от деревни Колшино?

– По то и встал, что деревня близко, в трех-четырех верстах, и после восхода солнца он поведет четыре десятка в это Колшино.

– После восхода?

– Да.

– Мурза не знает местность?

– Отчего ты так подумал?

– Оттого, что послал тебя глянуть, есть ли поблизости селения.

– Не ведаю. Карта у него есть, тока древняя и обветшалая, кусок, где этот лес, вырван.

– Ясно.

– Что ты сделаешь со мной?

– Оставлю тут. Выживешь – живи, сдохнешь – на обратном пути закопаем.

– На обратном пути. Ты хочешь идти в Колшино?

– То не твое дело.

Татарин как-то странно дернулся, вздохнул глубоко трижды и замер на мгновенье. Потом тело сотрясли судороги.

Сопарь покачал головой.

– Сдох-таки. А все потому, что крови из него вылилось много. В иной раз выжил бы. Да и черт с ним.

Показался отряд Хорина. Всадники разъехались по елани. Десятник калужской городской стражи подъехал к Савельеву, недоуменно глядя на порубленных татар.

– Что тут было, князь?

– Не видишь, Демид? Сечь была, нарвались на ертаул крымчаков. Ну и положили их.

– Лихо. А мы и не слышали, тока крик дикий, непонятно чей, вроде человеческий, а вроде и нет.

– Вон тот кричал, – указал на безрукого татарина Дмитрий. – На меня налетел. Бились.

– Руку ему отрубил, да в руке-то нож. Это чего, до рукопашной дошло?

– Считай, так. Но – хватит разговоров. Вот-вот поднимется солнце, а с восходом из леса, что южнее этого, по Колшино ударят четыре десятка мурзы Баиса.

– Вот же псы окаянные. Отряд, сбор!