Месть Порченного, или Как я провел это лето

Тан проследил за моим взглядом и нахмурился. Следом за ним в ту же сторону обернулся Од. Мы втроем по привычке встали рядом. Нам для этого уже давно не нужны ни команды ни советы. Ни переговоры. Я точно знаю, что и как будут делать мои друзья. И только тут я увидел, что Йени, протиснувшись вперед с другого конца большой толпы зрителей, целится убегающему орку в спину из пистолета. Но вместо того, чтобы остановить её, я почему-то побежал. В ушах у меня свистел ветер. Короткие волосы прижались к голове. Ног я почти не чувствовал. А выстрел услышал, когда уже валился на землю вместе с убегающим и что-то полоснуло меня по затылку. От неожиданности я сперва ничего не почувствовал, кроме противно стекающей за воротник горячей воды. Почему-то тогда мне показалось, что это именно вода. А откуда она взялась, я даже не подумал.

Я обернулся, чувствуя нарастающую резь в затылке и увидел белое лицо Йени. Она стояла, зажимая себе рот обеими руками, а рядом с нею алело пятно чьего-то форменного мундира. Такие же пятна стремительно приближались ко мне. Орк пытался меня скинуть, но не успел. А может быть тоже понял, что произошло и так же как я испугался. И когда стражи разжимали мои пальцы, которые вцепились в его кожаный лацкан мертвой хваткой, я услышал где-то совсем рядом голос Софира.

– Норх! – хрипло и растерянно спросил Порченый, – Тебе что, бабла не хватало?!

Я взглянул на него и не поверил своим глазам. Лицо у него было совершенно детское. Потерянное. Похоже, он впервые узнал, что денег никогда не бывает слишком много.

Счастлив

Эльфам пить вредно. Я до поздней ночи был какой-то вареный. Пока нас по очереди допрашивали, Тефтелька сидела у меня в ногах, преданно глядя в мою тарелку с тертой морковью. Оказалось, что я забыл поесть. Где-то на день забыл. И давление у меня как-то уж очень опасно понизилось. Это не я сам придумал, я даже не чувствовал, если честно. Это Зарий сказал. Но мне кажется, страж преувиличивает. Сейчас он о чем-то беседовал с Йени. Вот у неё с давлением действительно была какая-то беда. Губы стали даже не светлыми, а голубоватыми. Нос заострился. Я такой бледной ещё никогда раньше не видел. Это я всего один день не ел, а она весь день не выпивала. Отчего у неё опасно снизилось в крови содержание алкоголя. Не каждый гном способен долго продержаться на одной воде. И я сейчас не шучу.

Мне вдруг сало все безразлично. Лица окружающих мелькали, как привидения. Вроде бы даже Андри подходил поблагодарить. Обещал в следующем году нам всем место в столичной локации и всяких плюшек от мастеров. Но сама беседа как-то вылетела у меня из памяти. Есть такое выражение, "лишиться чувств". Я раньше его неверно понимал, думал, речь идет об обмороке. Но теперь все стало на свои места. Я даже не мог толком порадоваться за судьбу ролевого движения. Нас не прикроют. Ура. Хотя, кого это "нас"? Их не прикроют. А свою дверь, ведущую на полигон, я, кажется, уже прикрыл. И даже на ключ запер. Но все равно меня очень утешала сама мысль о том, что арестованный орк, помощник Софира, никакого отношения к ролевухе не имеет. Он просто нашел дурачка со странными увлечениями и решил подзаработать за его счет. Мы же все для остальных дурачки, бессрочно задержавшиеся в детстве.

Чтобы никого не смущать своей кислой миной, я сел в самый дальний угол столичного кабака. Трактирщик очень удивился, когда я вместе с морковью оплатил ему и за бутылку открытого безалкогольного пива. Сказал, что я первый в его жизни пьющий эльф, а что-то впервые случается в его возрасте не каждый день. Стражи к тому времени уехали за подельниками орка-наркоторговца. Это для нас кошмар закончился, а у них служба. На полигоне остался только Зарий. Мне кажется, я видел, как он сидит без мундира и молча потягивает травяной чай. Хотя он заслужил чего-то покрепче. Йени права, его теперь повысят. Я дернулся было к барной стойке, чтобы купить своему новому знакомому чашку гномьего спиртового кофе, но обернувшись понял, что опоздал. Единственная знакомая мне эльфийская официантка, уже переодевшаяся в обычные городские штаны и выцветшую футболку, стояла перед стражем, приветливо улыбаясь и застенчиво краснея. На плече у неё болтался полупустой рюкзак. Уезжает. Пришла попрощаться. Позже я видел, как они целовались за шатром, но это мне тоже вдруг стало безразлично.