Месть предателя

– А у вас, Юрий Петрович, хорошие нервы. Крепкие, – одобрительно констатировал все тот же «доброжелатель». Он был по-прежнему мягок и вежлив. – Спать в такую ночь, когда о любимом человеке ничего неизвестно? Ни где она, с кем, да и вообще жива ли!.. Но я хочу вас успокоить: с ней действительно пока все в порядке. Пока. Потому что все дальнейшее зависит исключительно от вас. Хорошая девочка. И, честно говоря, весьма заманчиво сделать ее еще и очень послушной. Во всем, понимаете, Юрий Петрович? Некоторые мужчины отлично с этим справляются. Особенно когда их много. Ну ладно, не переживайте, я ж сказал, что какое-то время вашей Стелле ничто не будет угрожать. Думайте, Юрий Петрович. Спокойной ночи.

Гордеев едва не разбил аппарат, так хотелось трахнуть по нему с размаху кулаком. Этот гад издевается!

Но понял он и другое. Над Стеллой действительно нависла опасность. Шантаж шантажом, тут Денис вполне может оказаться прав, однако этому мерзавцу доброжелателю и в самом деле ничего не стоит дать команду своим головорезам, ну а уж те, конечно, постараются…

Так что же делать? Запись штука хорошая, современная техника хорошему специалисту поможет вычислить шантажиста. Точнее, выделить его голос из компании других. Однако для этого надо иметь под рукой всю компанию. А вот как ее вычислить – тут большущий вопрос. Хотя… Извечная истина: кому выгодно? Вот и думай, адвокат, кому выгоднее всех остальных посадить-таки Невежина. Думай, думай…

НОВОСИБИРСКИЙ СЛЕД

Проснулся Гордеев от телефонного звонка, который иглой вонзился в его мозг. Открыв глаза, он никак не мог понять, где находится и почему так затекли плечи и поясница. Сообразил, что заснул, сидя в кресле: сел подумать о дальнейших своих делах и… отключился. Телефон, однако, продолжал настойчиво трезвонить.

Юрий поднял трубку, поморщившись, приставил ее к уху и услышал голос Вадима Райского. Но именно он сейчас меньше всего занимал адвоката. Все мысли снова вернулись к Стелле. Поэтому и спросил недовольно:

– Ты чего по ночам не спишь?

– Какая ночь?! – возмутился Вадим. – Ты в окно взгляни!

В самом деле, было светло. Гордеев посмотрел на наручные часы: без двадцати восемь. Ничего себе!

– Увидел? – продолжал Райский. – Вот так! А теперь танцуй!

– Что танцевать? – еще не понимая, о чем речь, спросил Гордеев.

– Еврейский танец танцуй! Семь сорок! Ты же увидел время?

– Чушь какая-то, – недовольно сморщился Гордеев. – При чем здесь твои семь сорок? – И наконец дошло: ну правильно – без двадцати восемь – как раз и есть семь сорок. И что? – Так радость-то какая?

– Я разговаривал с Новосибирском.

– Ну и молодец, – сразу оборвал Вадима Гордеев. – Я скоро подъеду, обсудим. Вадик, я тебя сто раз просил: не звони мне с ранья и не рассказывай о своих личных делах!

Райский ошеломленно молчал. Потом, видимо, догадался, что Юрий не желает обсуждать дела по телефону, и промычал нечто невнятное таким тоном, будто он обиделся. Понял, слава богу, решил Гордеев и, не прощаясь, положил трубку на место.

Из Новосибирска Райский мог получить лишь одно: известие, в какой руке покойный киллер держал перед смертью пистолет. Юрий был уверен, что в правой, ибо любой левша взял бы его в левую. Ну и что бы дало это известие? Подтвердило бы версию о том, что сам киллер не причастен к самоубийству? И все? Или, если глядеть дальше, что это дело рук одной прекрасной дамы с ярко выраженными артистическими способностями? Хотелось бы так думать…

Юрий еще минуту посидел в кресле, в котором уснул, и вдруг насторожился. Ему показалось, что до него из прихожей донесся странный шум: такой бывает, когда кто-то пытается осторожно открыть входную дверь.

Быстро и бесшумно он поднялся, сделал несколько скользящих шагов в прихожую и снова прислушался. За дверью определенно кто-то находился. И пытался преодолеть сопротивление страхующего элемента замка, флажок которого Юрий не преминул опустить, оказавшись вчера в квартире. Он аккуратно поднял крышечку дверного глазка и выглянул на лестничную площадку.

Сил громко выругаться уже просто не хватило. Но широкая улыбка растянула его губы. За дверью, озабоченно пыхтя, пыталась осуществить неосуществимое Стелла Рогатина собственной персоной. На всякий случай Гордеев еще раз взглянул на площадку и, не заметив никого постороннего, кто мог бы использовать женщину в качестве подсадной утки, тихо перевел защелку вверх, открыл язычок замка и резко дернул на себя дверь. Стелла едва не повалилась на пол. Но Юрий успел подхватить ее на руки и тут же ударом ноги захлопнул дверь.

– Ты одна?

Вопрос ее изумил, что она и не преминула продемонстрировать.

– А кто еще может быть со мной? Ты в своем уме? Отпусти, мне же больно!

– Ах да… Так что же произошло? Я себе такого уже успел нафантазировать!.. И что тебя украли, и сделали заложницей. И вообще…

– Глупый, никто меня не воровал, я сама поехала. Это была деловая встреча, правда кончившаяся не совсем удачно.

– А чего же тогда ты крадешься так тихо? Как мелкий воришка?