Месть принцессы

Том Шейл — лучник, сраженный подлым ударом в спину.

Карт Марен, мечник, падающий на круп своего коня — подлая стрела прилетела из леса и ударила в спину.

Рикка Вейл — повариха, которую перед тем, как перехватать горло, пустили по кругу…

И многие, многие другие. За два десятка лет здесь полегли сотни невинных людей. Они умирали, зная, что останутся непогребенными и неотомщенными — и сейчас пришли на мой зов.

Страшно ли мне?

Нет. Я должен слиться со своим войском, стать его частью, ощутить их боль, гнев и ненависть как свои. Только тогда я буду уверен, что не тронут моих людей. Только тогда.

Наконец вспышки чужой смерти прекращаются, и я несколько секунд стою, привыкая к новым ощущениям. В груди смерзся ком грязного серого льда, но это позволяет призракам воспринимать меня как часть своей армады. Этого достаточно.

Когда я отпущу их — все будет почти как прежде.

Сейчас же…

Я иду по следам невинной крови.

Призраки не могут мстить сами — если не примут силу через меня. Через мою кровь. Я даю им возможность отомстить своим врагам, но я же и управляю ими. А они сейчас помогают мне.

Шаг переходит в бег, если кто-то сможет меня увидеть, он удивится, потому что я несусь по дороге быстрее оседланного жеребца, лунный свет придает мне сил, а серое облако скрывает от посторонних взглядов.

Я сам не понимаю, как оказался перед чьим-то замком. Но кровь зовет.

Именно здесь спрятались те, кто ее пролил. Здесь еще не все, но большая их часть. А остальные?

Сначала — это.

Потому что за стенами замка я чувствую и своих людей. Свою кровь.

Томми даже не заметил, как я разрезал палец и чуть коснулся его руки. И Рене тоже.

Капля засохшей крови… мелочь! Ее можно не заметить на одежде, но я всегда почувствую ее.

И я спускаю призраков с цепи.

Что они могут?

Просто так — ничего. Разве что стенать и вздыхать. Но сейчас, отдав мне свою боль и забрав мою ярость, они могущественны.

Они могут свести с ума, заставить человека бежать от них, не разбирая дороги, — и потому за стенами замка сейчас воцаряется ад.

Я знаю, как он выглядит, хоть я пока и не внутри.

Серая волна захлестывает помещения и разбивается на множество призрачных силуэтов. И они надвигаются на своих врагов, источая леденящий ужас.

Прозрачные мертвые глаза горят, прозрачные губы шевелятся, желая что-то сказать, прозрачные пальцы тянутся к убийцам…

Смерть… смерть… смерть…

Месть… месть… месть…

Люди на миг застывают на месте, а потом бегут. Куда угодно, лишь бы избавиться от этого ужаса, но призраки повсюду. От них нет спасения, от них не уйти и не сбежать…

Те, кто послабее, падают на пол, корчась в сердечном припадке.

Те, кто посильнее, ползут, чтобы все равно рухнуть навзничь — и уже не встать.

Мало кто справится с волной ужаса. Даже я не смог бы. Наверное.

И они умирают.

Один за другим…

Кто-то с криком бросается в окно, лишь бы удрать. Кто-то кидается на собственный нож…

Во всем замке неприкосновенна только темница о моими людьми. Только они.

Я смотрю на ворота.

М-да, теперь мне их никто не откроет. Ну и не надо. Есть же стена, и есть когти, и пара кинжалов…

Влезем?

Да не вопрос.

* * *

Четвертое действие знаменуется мной в темнице. Я сшибаю замок и выпускаю своих людей на волю. Реакция самая разная. От дружеской и встревоженной у Томми:

— Алекс, ты цел?

До почтительно-восхищенной у гвардейца:

— Ваше высочество!

Я пожимаю плечами. Хлопаю Томми по плечу — кажется, этот мерзкий жест заразен.

— Меня об стену не расшибешь, что уж говорить о замке грабителей.

Томми успокаивается и начинает улыбаться. А вот Рене удивленно смотрит по сторонам:

— Алекс, а как тебе это удалось?

— Я бываю очень убедителен.

Еще больше он удивляется, когда видит в залах и коридорах тела людей с выражением ужаса на лицах.

Они все мертвы… Хотя нет. Кое-кто не умер, а просто сошел с ума. Двое или даже трое.

— Алекс, как ты это сделал?

Я пожимаю плечами:

— Рене, я просто вошел и улыбнулся.

И понимаю, что приятель мне не верит. Несколько минут Рене явно размышляет — не бросить ли меня и не уехать ли отсюда раз и навсегда. А потом улыбается. Пожимает плечами:

— Алекс, я не лезу в твои тайны, но надеюсь, когда-нибудь ты сочтешь меня достойным доверия.

Вот так. Коротко и по делу.

Уважаю Моринаров.

* * *

В Альтверин мы возвращаемся с добычей. И свое вернули, и чужое прихватили.

И прихваченного с лихвой хватило бы, чтобы покрыть все долги, да еще и заново обставить замки. Но это уж — шалишь. Пусть Шарен лучше пару мельниц поставит новых — опять же, надо бы хорошего племенного скота прикупить, зерно посевное…

Единственным неприятным моментом были воспоминания.

Два, но увесистые…

Первое — когда я отпускаю призраков.

Перед рассветом я стою на главной башне замка. Серый туман колышется у моих ног, обволакивает сапоги, цепляется за штаны, я слышу жалобный плач, веет ледяным холодом…