Читаем Месть принцессы полностью

Месть принцессы

— А убить ее не хочется?

Нет. Хочется, чтобы она ушла из моей жизни и памяти. Навсегда. Не хочется вообще о ней думать. Ни хорошо, ни плохо — никак.

— Она под приворотом, кажется.

— И кому это надо?

— Да уж нашлось кому.

— А зачем?

Над этим вопросом я раньше не задумывался. Зачем?

А правда — зачем?

Аргадон усмехается.

— Лопух ты, сынок. Сопляк пока еще. Сам подумай, если кто-то что-то делает, то не просто ж так, чтобы тебе насолить.

Над этим я как-то и не задумывался. Чужие раны не болят, а вот когда у тебя самого саднит…

— Это верно. Ну, кто — это понятно. Кроме Абигейль — некому. Рудольф — лопоушист, Андрэ не дорос до опаивания приворотным зельем, он бы так постарался Карли завалить…

— Причина?

— Скорее всего — месть.

— А есть за что?

Я честно рассказываю о смерти Руфины. И вижу усмешку на лице Аргадона.

— Моя кровь. Молодец, сынок.

Это покоробило. Я поступил… как демон?

— Ты что-то чувствовал?

— Ничего. Как клопа давил.

— Да неужели? Врешь ведь.

Пожимаю плечами.

— Меня словно выморозило. Такая пустота внутри, холод, все безразлично, двигаюсь, как голем… Я знал, что так надо, — и не сомневался.

— И потом ничего не царапнуло?

— Недолго. Очень недолго.

Аргадон выглядит… довольным? Почему? Подумаю об этом потом. А пока…

А действительно, зачем Абигейль ссорить меня с Карли?

Вариант первый — чтобы я не оставил наследников. Я ведь женился бы на Карли в ближайшее время. Но это — не критично. Есть куча методов, которые позволили бы сделать Карли бесплодной. Если уж есть ведьма с приворотным зельем — то и такое у нее найдется. Нашлось бы кому подлить, здесь тот еще гадюшник. Но сейчас я точно не женюсь.

Зачем тогда оставлять Карли при дворе? Чтобы воздействовать через нее на меня?

Возможно.

Учтем, постараемся не поддаваться.

Вариант второй — чтобы подсунуть мне свою девку. И воздействовать на меня.

Третий вариант, месть за Руфину, я даже пока рассматривать не стал. Да, наверняка белесая гадючка посвящала мать в свои планы. И если бы Абигейль могла доказать мою вину — она бы меня и так уничтожила. Более того, даже если бы она была полностью уверена в моем участии — и тогда бы. Могла Руфина кое-что таить от матери, чтобы потом похвастаться своим триумфом?

Вполне.

Может быть, это и месть. Но какая-то странная.

Недостаточно информации для верных выводов, так-то.

Аргадон, которому я выкладываю свои соображения, согласно кивает:

— Похоже на то. Что бы сделать для твоей закалки? Хочешь, парочку суккубов позову?

Не хочу. Аргадон усмехается.

— Тебе бы выпить…

— Мне нельзя. Я становлюсь просто бешеным.

— Оно бы и неплохо. Неужели тебе посидеть не с кем, что ты меня вызвал?

Было с кем. Но…

— Они же все всё знают. Они сочувствовать будут…

— А этого тебе и не хочется. М-да… — По губам отца скользит коварная усмешка. — Хочешь, научу чему-нибудь? Есть парочка ритуалов… черный мор или кровавый смерч, например. Не доводилось слышать?

Не доводилось. Но демон… А с другой стороны — что? Сидеть и в окно смотреть, как девушка из сказки — в ожидании принца? Не пойдет. И ведь применять их необязательно…

— Или еще интереснее? Ты как полудемон можешь тоже ходить по мирам.

Вот тут мне становится любопытно.

Аргадон, будучи полностью в курсе моих переживаний, ухмыляется. Ногой отпихивает связанное тело, парализует, чтобы не убежало — и принимается чертить ногтем прямо на полу. За его пальцем тянется огненный след.

— Чтобы перейти в другой мир не под призывом, тебе, как полудемону, нужно не меньше сорока жертв. Можно и меньше, но тогда не получится выдержать вектор. Теперь смотри формулы и характеристики. Скорость, направленность, точность, безопасность…

Выспаться мне не удается, но ночь проходит очень плодотворно. Под утро Аргадон уходит, прихватив с собой убийцу, а я отправляюсь в казармы. Как раз в подходящем настроении. Невыспавшийся, но довольный жизнью.

Боль никуда не делась, она осталась внутри меня. Но…

Рано или поздно это пройдет. Все проходит — и это тоже пройдет, как сказал один из мудрецов иного мира. Аргадон просветил.

* * *

На следующий день я отлавливаю виконта Латура в одиночестве. У него дома, еще до завтрака. В окно влез.

А что?

Убийцам можно, а мне нельзя?

Я честный полудемон, я медяка не возьму! И даже виконта не убью. Но он об этом еще пожалеет.

И сразу перехожу к делу:

— Тебе кто приворотные давал?

Удавка на шее — стопроцентная гарантия человеческой правдивости. Виконт пукает, хрюкает и принимается все выкладывать.

Абигейль, конечно.

Ради разнообразия — виконт не был ее родней, он был родственником мужа Руфины, какая-то там седьмая вода на молоке. И согласился на недолгий брак.