Месть прошлого

Ранхаш подозрительно осмотрелся, но всё-таки пошёл, куда указали.

Комната оказалась холодной и совершенно пустой, что было даже странно: у хозяина же такая орава детей. Окон не имелось, и гость со своей ношей погрузился в темноту. Майяри, слегка придя в себя, обеспокоенно завозилась, и Ранхаш прижал её к груди чуть крепче. Дверь опять распахнулась, и внутрь вошёл Бешка с зажжённой лучиной и бадейкой, полной горячильных камней. Оставив всё на полу, мужик ушёл и вернулся с охапкой жестковатых, но толстых одеял, сильно пахнущих травами и немного болотом.

– Я, исли ишо, в избе, – Бешка с угрозой посмотрел на гостя. – Разговор говаривай, но боле ничаво.

И захлопнул дверь.

Ранхаш растерянно осмотрелся, подумал и устало опустился на пол рядом со стеной, устроив Майяри на коленях.

Волк внутри удовлетворённо ворчал и пощёлкивал зубами. Наконец-то изворотливая добыча в их лапах. И уж лучше теперь не позволять этой самке отходить далеко. Харен не пытался, как это было раньше, отстраниться от мыслей зверя: ему нравилась его поддержка. Прижавшись носом к голове девушки, мужчина с блаженством вдохнул её запах и, поморщившись, запустил пальцы ей под воротник.

Прикосновение к ключицам наконец-то привело Майяри в чувство, и, вздрогнув, девушка подняла голову с плеча мужчины и испуганно посмотрела на него. Тот когтем надорвал верёвочку амулета и вытянул замотанный в тряпицу камень наружу. И тут же сдавил его в пальцах. Камень мгновенно раскрошился, и его треск окончательно привёл девушку в себя, и она испуганно скатилась с колен оборотня.

Ранхаш не стал её удерживать, только пристально смотрел слегка светящимися в темноте глазами, оценивая каждое движение. Многодневная усталость всё-таки одержала верх и навалилась на плечи: теперь он просто следил за нервными, затравленными движениями девушки и отчего-то тихо злорадствовал. Может, его радовало, что наступила её очередь переживать и бояться?

То, что ей никуда из этой комнаты не деться, Майяри поняла сразу. Дрожащий свет лучины едва разгонял темноту, но всё же расслабленную фигуру харена она различала. Мужчина сидел на полу, привалившись спиной к стене и вытянув одну ногу. На колене второй лежала рука, и взгляд девушки задержался на тускло блестящих когтях. Воображение услужливо нарисовало картину, где в её плоть впиваются звериные зубы и когти. Такое нередко бывало, когда её ловили охранники-оборотни при побегах из общины. Но болезненная картинка быстро стёрлась, и ей на смену пришла другая, от которой по телу побежали полчища мурашек: эти самые когти медленно гладили её лицо и опускались ниже. Майяри сглотнула ставшую вязкой слюну.

– Бежать бесполезно, – устало прошептал харен. – Поймаю.

Хотелось бы ей сказать, что она понимает это, но вопреки всем доводам разума – сбежать не получится! – господин Ранхаш пугал её, как дикий зверь. Дёрнись, и он сожрёт тебя! Или… Руки и ноги ослабли, и Майяри едва ли не на пол легла. Сердце глухо бухнуло в груди. Губы мучительно закололо. Или… или не сожрёт.

– Что это? – харен склонил голову набок, глаза его загадочно, немного жутковато блеснули, а коса медленно сползла по груди. – Ваш запах… позеленел.

Позеленел? Майяри поёжилась и непонимающе уставилась на мужчину. Сейчас перед ней был не тот харен, к которому она привыкла, и этот знакомый и в то же время незнакомый мужчина настораживал её.

– Вы пахнете раскалённой степью. Такой одуряющий запах земли и травы можно почувствовать летом в самую жару. Но сейчас в вашей степи наступила весна… Говорят, – по губам господина Ранхаша скользнула едва уловимая улыбка, – весной появляется особое волнение.

Неясный намёк смутил и ещё больше напугал Майяри, и мысли смешались сильнее.

– Я нравлюсь вам? – прямо спросил господин Ранхаш.

Майяри даже отшатнулась, распахивая рот от изумления.

– Нет… – выдохнула она.

– Тогда почему вы сбежали? – мужчина откинул голову назад, затылком упираясь в стену, и тускло светящиеся глаза наполовину прикрылись веками. – Я очень хочу понять, что же вас так напугало. И я сомневаюсь, что это мои чувства. Вы жестоки в достаточной мере, чтобы спокойно отвергнуть кого-то. Может, наши поцелуи? Или то, как вы сами отреагировали на нашу близость?

Щёки Майяри опалил жар, и она порадовалась, что темно.

– Но вы не отличаетесь болезненной стыдливостью, – продолжил свои спокойные рассуждения господин Ранхаш. – Так отчего вы сбежали, даже не поговорив со мной?

– А вы… вы бы отпустили меня после разговора? – голос почти не слушался девушку.

– Зачем мне вас отпускать? – свет, падающий от лучины, посеребрил слегка приподнявшиеся брови.

– Вот потому и не поговорила.

Майяри глубоко вздохнула, села на пятки, упёрлась руками в колени и, обретя какое-то подобие уверенности, уже твёрже взглянула на харена. Но её твёрдость почти сразу дала трещину, стоило ей столкнуться с ореолом едва осязаемого безумия, что окружало мужчину. И всё же она нашла в себе смелость заговорить: