Месть роботов

— Тшонни, расве у семлян нет „тесориентирующего орушия”? Я поснакомился во время налета с отним тше-ловеком в убежище, и он не мок понять, о тшем я коворю.

Джонни нахмурился.

— Я тоже не понимаю, о чем ты. Почему ты спрашиваешь об этом?

— Потому што мне кажется странным, што вы с таким трутом поретесь с этим венерианским наротом, токта как у них, похоже, вовсе нет экранов, штобы вам противотей-ствовать. Тшонни, я хотшу, штопы война поскорее контши-лась. Она мне постоянно мешает, все время прихотится прерывать рапоту и итти в упешише.

— Погоди-ка, Уллен. Не торопись. Что это за оружие? Дезинтегратор? Что ты об этом знаешь?

— Я? О таких телах я воопше нитшеко не снаю. Я полагал, што ты снаешь, потому и спросил. У нас на Марсе в наших исторических хрониках коворится, што такое орушие применялось в наших древних войнах. Мы теперь в орушии совсем не распираемся. Моку только скасать, што оно пыло простым, потому што противная сторона всегда што-нипуть применяла тля сащиты, и токта все опять становилось так ше, как пыло... Тшонни, тепе не покажется сатрутнительным спуститься со стола и отыскать „Натжало космитжеских путешествий” Хиккинпоттема?

Джонни сжал кулаки и бессильно потряс ими.

— Уллен, чертов марсианский педант... неужели ты не понимаешь, насколько это важно? Ведь Земля воюет! Воюет! Воюет! Воюет!

— Все верно, вот и прекратите воевать, — в голосе Уллена звучало раздражение. — На Семле нет ни мира, ни покоя. Я натеялся как слетует порапотать в пиплиотеке... Тшонни, поосторошнее. Ну пошалушта, ну што ты телаешь? Ты меня просто опишаешь.

— Извини, Уллен. А как ты со мной обошелся? Но мы еще посмотрим.

Отмахнувшись от слабых протестов Уллена, Джонни подхватил его на руки вместе с креслом-каталкой, и марсианин оказался за дверью раньше, чем успел закончить фразу.

Ракетотакси ожидало возле ступеней Библиотеки. С помощью водителя Джонни запихнул кресло с марсианином внутрь. Машина взлетела, оставляя за собой кометный хвост смога.

Уллен мягко пожаловался на перегрузку, но Джонни не обратил на это внимания.

— Чтобы через двадцать минут мы были в Вашингтоне, приятель, — бросил он водителю. — Наплюй на все запреты.

Чопорный секретарь произнес холодно и монотонно:

— Адмирал Корсаков сейчас примет вас.

Джонни повернулся и погасил сигарету. Затем бросил взгляд на часы и хмыкнул.

Уллен очнулся от беспокойного сна и тут же нацепил очки.

— Они наконец-то опратили на нас внимание, Тшонни?

— Тс-с-с!

Уллен безразлично оглядел роскошную обстановку кабинета, огромные карты Земли и Венеры на стене, внушительный стол в центре. Скользнул глазами по низенькому, полненькому, бородатому человеку по ту сторону стола и с облегчением остановил взгляд на долговязом рыжеватом мужчине, стоявшем неподалеку.

От избытка чувств марсианин попытался даже приподняться в своем кресле.

— Токтор Торнинг, вы ли это? Мы встречались с вами гот насат в Принстоне. Надеюсь, вы меня не сапыли? Мне там присвоили потшетную степень.

Доктор Торнинг шагнул вперед, с силой пожал руку Уллена.

— Разумеется. Вы делали тогда доклад о методологии исторической науки Марса, верно?

— О, вы запомнили, я так рат! Тля меня отшень утачно, што я с вами повстречался. Скажите мне как утшеный, што вы тумаете относительно моей теории о том, што социальная наступательность эры Гитлера послужила основной притшиной тля ПОЛЬ...

Доктор Торнинг улыбнулся.

— Мы обсудим это позже, доктор Уллен. А сейчас адмирал Корсаков надеется получить от вас информацию, при помощи которой мы сможем покончить с войной.

— Вот именно, — скрипуче произнес Корсаков, поймав кроткий взгляд марсианского ученого. — Хотя вы и марсианин, я предлагаю вам способствовать победе принципов свободы и законности над безнравственным поползновениями венерианской тирании.

Уллен с сомнением посмотрел на него.

— Это свутшит невешливо... но не скасал бы, что я много расмышлял на эту тему. Вероятно, вы хотите скасать што война скоро контшится?

— Да, нашей победой.

— Та-та, „попета”, но веть это только слово. История покасывает, што войны, выигранные са стшет тшисто военного преимущества, слушат основой тля роста милита-рисма и реваншисма в путущем. По этому вопросу я могу порекомендовать вам отшень хорошее эссе, написанное Тшеймсом Коллинсом. В полном вите оно пыло опуплико-ванно в тве тысятши пятитесятом готу.

— Мой дорогой сэр!

Уллен повысил голос, оставляя без внимания тревожный шепоток Джонни.

— Што ше касается попеты — потлинной попеты, то почему пы вам не опратиться к простому нароту Венеры и не заявить: „Какой нам смысл враштовать. Тавайте лутше поковорим...”

Последовал удар кулаком по столу и невнятная ругань.

— Ради всего святого, Торнинг. Разбирайтесь с ним сами. Пят вам пять минут.

Торнинг подавил смешок.

— Доктор Уллен, мы попросили бы вас рассказать то, что вы знаете о дезинтеграторе.

— Десинтекраторе? — Уллен недоуменно коснулся пальцем щеки.

— Вы о нем рассказали лейтенанту Брюстеру.