Месть роботов

— Я вас не понимаю, — она остановилась у окна, опуская занавески. — Совсем недавно вы были готовы убить Ви-Стефенса. А сейчас не хотите сдержать Ле-Марра. Вы же знаете, что он не понимает того, что происходит. Ему не нравится Ганнет, он болтает о межпланетном объединении ученых, о нашем долге перед человечеством и прочей чепухе. Что вы сможете сделать, если Ви-Стефенс сговорится ё ним и...

— А может быть, Ле-Марр и прав, — произнес Паттерсон. — К тому же и мне не нравится Ганнет.

Эвелин вспыхнула:

— Мы погибнем. Мы не можем бороться. У нас нет никаких шансов. — Она остановилась перед ним, глаза ее сверкнули. — Но там еще этогр не знают. Мы устраним Ле-Марра, хотя бы на время. Он беспрерывно толкует о свободе и ставит наш мир под угрозу уничтожения. Три миллиарда жизней зависят от его устарнения.

Паттерсон задумался.

— Мне кажется, Ганнет сделает нужные выводы из проводимого Уэстом расследования.

— Это пустое дело. Старик наизусть знает каждое сражение, но нам все это не нужно. — Она утомленно провела рукой по лбу. — И мне кажется, что нам это и впредь не понадобится. — Дрожащими руками она собрала пустые чашки.— Хотите кофе?

Паттерсон не слушал ее. Он был поглощен собственными мыслями. Подойдя к окну, он долго стоял, глядя перед собой, пока она не вернулась с горячим кофе.

— Разве вы не видели, как Ганнет убил девушку? — спросил Паттерсон.

— Какую девушку? Ах, эту лапчатую? — Эвелин помешивала в чашке сливки и сахар. — Но она же была готова убить вас. Ви-Стефенс убежал бы в „Колор-Эд”, и тогда война стала бы неминуемой. — Она резко придвинула ему чашку кофе, — хотя из-за девушки мы и спаслись.

— Да, — сказал Паттерсон, — это меня и мучает. — Он машинально взял чашку и сделал глоток, совершенно не ощущая вкуса. — Что же ее заставило поднять оружие? Это дело рук Ганнета. А мы — его сообщники.

— Что?

— Вы же понимаете, какую игру он ведет?

Эвелин пожала плечами:

— Я — реалист. Я не хочу, чтобы Земля погибла. Пусть будет Ганнет, если он сможет избежать войны.

— Он жаждал начать ее всего несколько дней назад. Тогда он рессчитывал на победу.

— Естественно! — Эвелин ядовито улыбалась,— Кто же начнет войну, зная, что проиграет ее? Бессмысленное предприятие.

— И сейчас Ганнет воздерживается от него, — заметил Паттерсон. — Он позволит планетам-колониям обрести независимость. Он признает „Колор-Эд”. Он убьет Дэвида Анджера и всех, кто хоть что-нибудь знает о войне. Он предстанет в маске щедрого миротворца.

— Конечно. Он уже строит планы триумфальной поездки на Венеру и ведет переговоры с представителями „Колор-Эд” о предупреждении войны. Он окажет давление на Директорат, чтобы тот признал независимость Марса и Венеры. Он станет кумиром Вселенной. Но разве это хуже гибели Земли и человеческой расы?

— Сейчас вся машина закручена так, чтобы агитировать против войны, — Паттерсон иронически скривил рот. — Мир и компромиссы вместо ненависти и разрушения.

Эвелин присела на ручку кресла и стала что-то быстро подсчитывать.

— Сколько лет было Анджеру, когда он уволился с военной службы? — спросила она.

— Пятьдесят или шестьдесят.

— А когда человек поступает на службу, он получает личный номер?

— Да, так что же?

— Возможно, я ошибаюсь, но по моим расчетам, — она бегло взглянула на них, — Анджер вскоре должен быть призван. Его номер может подойти в любой ближайший день — в зависимости от того, как быстро пойдет призыв.

На лице Паттерсона отразилось недоумение:

— Но ведь Анджер уже существует. Это пятнадцатилетний парнишка и одновременно это дряхлый старик. И они живы оба!

Эвелин вздрогнула:

— Это что-то сверхъестественное! Предположим, они бы слились один с другим... но ведь между ними огромная разница.

В мозгу Паттерсона возник образ пятнадцатилетнего юноши: у него блестят глаза, со всем пылом идеалиста он стремится вступить в бой, готов хватать и убивать вебфутов и кроусов... И полуслепой старик-инвалид восьмидесяти лет, ковыляющий с алюминиевой палкой из больничной палаты на скамеечку в парк... взывающий своим душераздирающим голосом к любому, кто готов его слушать.

— Мы должны это проследить, — заговорил Паттерсон.

— У вас найдется кто-нибуль в военном ведомстве, кто может узнать, когда подойдет номер Анджера?

— По-моему, это хорошая мысль, — согласилась Эвелин.

— Может быть, нам стоит обратиться в Департамент Цензуры, чтобы нас известили в нужный момент, и мы могли бы поместить...

Она замолчала. Дверь беззвучно раздвинулась. В полутьме стоял Ле-Марр, нажимая кнопку. Тяжело дыша, он вошел в камнату.

— Венчел, мне нужно с вами поговорить.

— В чем дело? — спросил Паттерсон. — Что случилось?

Ле-Марр метнул в сторону Эвелин взгляд, полный ненависти.

— Он это обнаружил. Я так и знал, что это произойдет. Как только он в этом разберется и все данные передадут на машину...

— Ганнет? — По спине Паттерсона прошел озноб. — Что обнаружил Ганнет?