Месть Ронана

Человеку несведущему почти невозможно оскорбить орка. Для этого нужно точно знать, как это делается. Мы, люди, склонны оскорблять своих сородичей, обзывая их бранными кличками, которые подразделяются на три категории.

В первую категорию входят другие животные (к примеру, собака или свинья). Вторая имеет отношение к половым или выделительным органам и функциям (мудозвон или засранец). Третья связана с сексуальными предпочтениями (пидор или извращенец). Для орков все эти так называемые оскорбления совершенно бессмысленны.

Причина этому такова, что, несмотря на свой безостановочный роман с алкоголем, орки вообще-то удивительно уравновешенные и гармоничные создания. Поскольку они не занимаются каким-то чрезмерным самовозвеличиванием, предполагающим, что они на голову выше всех прочих животных, то если к ним применят название другого существа, это их никак не заденет. Поскольку они не стыдятся своих тел и на них не помешаны, то сравнение их с отдельными органами тоже никак их не расстроит. Орки также ведут весьма разностороннюю и очень терпимую половую жизнь. Для них все годится. Свой пол, другой пол, другой вид, разумный, неразумный – для орка все это несущественно. Если есть хоть дырка в стене, уже полный порядок. Следовательно, если соотнести их с каким-то занятием, которое они могут считать очень приятным, это окажет крайне малый эффект. Но будьте осторожны. Есть несколько вещей, которые орки находят оскорбительными, и любой намек на то, что они имеют к этим вещам хоть какое-то отношение, вызовет невероятно бурную реакцию. Поэтому никогда, ни при каких условиях не называйте орка трезвенником, вегетарианцем или шансонье…

Моррис Лысый. «Наблюдение за орками»

Для Марвуда подобный способ транспортировки был в новинку. В одно мгновение он стоял рядом с конюшней во дворе «Доброго самогона», держа Тарла за руку и чувствуя себя крайне неловко, пока остальные едко над ними посмеивались, а в следующее Гебраль что-то пробормотала – и оба-на! Все словно бы на миг помутнело, а потом они с Тарлом уже стояли у дверей большой, вонючей и невероятно шумной пивнухи на улице, застроенной низкими каменными домами полусферической формы, похожими на перевернутые миски. В вечернем небе со всех сторон высились могучие горы, и улица бежала к ближайшей из них, превращаясь в тоннель, который исчезал под скалистыми склонами.

– Добро пожаловать в Вельдис, – пробормотал Тарл.

– Клят! Не очень-то живописно, правда?

– А я бы так сказал: если Среднеземье геморроем страдает, то он весь здесь.

Сравнение показалось Марвуду клятски уместным, ибо пивнуха, у дверей которой они стояли, называлась «Геморрой тролля». С любопытной смесью ужаса и восхищения он стал разглядывать кабацкую вывеску. То, что она иллюстрировала название заведения, Марвуда, разумеется, ничуть не удивило, но он никак не ожидал настолько реалистичного изображения, выполненного к тому же столь яркими и в то же время точными красками. От такого реализма у него у самого в заднице засвербило.

– Вперед, – приказал Тарл. – Тусона так прикидывает, что наш объект должен именно в этом кабаке бывать. Пойдем проверим, слышали тут о нем или нет.