Месть Ронана. Амулет

Стоя на ступеньках Монастыря непрестанного старания бок о бок с Котиком, Тусона внимательно изучала махонский пейзаж. На земле все еще лежал снег, зато небо было чистое и голубое, а солнце висело низко на западе, омывая все вокруг роскошной желтизной и придавая снегу цвет густых топленых сливок. Теперь, когда погода была ясной, Тусона видела, что монастырь выстроен на краю небольшого плато и что дальше на северо-запад земля покато идет вниз к медленной извилистой речке. Брат Трудяга сказал ей, что это река Пряшка и что если она пойдет по ней на юго-восток, то до Гутенморга будет всего один день быстрой ходьбы. Тусона повернулась поблагодарить брата Жернова, который маячил позади них в дверном проходе. Хотя сами монахи шесть дней в неделю по всем правилам вкалывали и надрывали горб в самых суровых условиях, лишь по вечерам обращаясь к благословенному теплу Общей залы, путники получили превосходный уход. Комнаты для гостей были теплыми и удобными, так что они смогли на славу отдохнуть и полностью восстановить силы, целый день сидя у огня и строя планы.

Из оказанного им в Чуч-Хевене приема стало очевидно, что они составляют слишком узнаваемую группу, а потому было решено разбиться на три пары и направиться в Гутенморг по отдельности. Утром того дня, еще перед рассветом, Ронан ушел вместе с Гебралью, которая со своими магическими способностями могла лучше всех в случае опознания ему помочь. Хотя это казалось невероятным. Еще бы — ведь Ронан отважился на ужасный, непоправимый шаг и срезал свои драгоценные дреды. Пока он мучительно превращал свой череп в блестящий черный шар, Тарл с Гебралью провели пару часов в Скриптории и появились оттуда с набором превосходных фальшивых документов на имя браннанского воителя по имени Писс де Бол, по поводу чего с Тусоной от смеха чуть плохо не сделалось. Тарл с Марвудом последовали за ними несколько часов спустя, облачившись в позаимствованные у монахов рясы. Если бы кто-то вздумал их расспрашивать, легенда была такова, что оба они — монахи из одного малоизвестного религиозного братства старых хиппи, схожего с Гедонистами Седьмого дня. Тусону, однако, по-прежнему беспокоило раненное в схватке с кобратом бедро, а потому она решила еще денек отдохнуть в монастыре, и осел охотно составил ей компанию.

Приятно было еще целый день душевно оттягиваться, но к вечеру она уже вовсю стремилась в дорогу и не могла дождаться утра. Тусона видела следы четырех своих друзей, ведущие к реке, и все задумывалась, как они там, в Гутенморге. Даже хотя она твердо знала, что ничего катастрофичного случиться не могло, иначе Геб или Тарл связались бы с ней по одному из своих странных магических заклинаний, она все равно беспокоилась. Ночью ей приснился мертвый Ронан — он лежал в снегу, один из кобратов рвал его на куски, а в голове у Тусоны при этом металось предсмертное предупреждение Антракса. «Они ни перед чем не остановятся, пока вас не убьют. Они ни перед чем не остановятся…»

Тусона энергично помотала головой, словно стараясь вытрясти оттуда тревожное предостережение. Ни одно живое существо не могло выследить их по морю, и никто не мог знать, куда они уплыли. Кобраты должны были остаться во многих десятках миль отсюда. Однако невесть по какой причине Тусона была почти убеждена, что пятерка жутких тварей по-прежнему их преследует и что всем им грозит великая опасность. Вообще-то она даже могла сказать, что она это нутром чует. Оставалось надеяться, что точность у этого предсказания будет не выше, чем у четырех предыдущих…

Путешествие Ронана и Гебрали в Гутенморг оказалось на редкость небогато событиями. Несколько часов они следовали вдоль Пряшки на юго-восток, и ходьба давалась легко, ибо рядом с рекой снежный покров был совсем неглубоким. Постепенно по обе стороны от них стали вздыматься подножия Северных гор, и хотя их склоны были белы от снега, в этой части широкой Долины Пряшки, похоже, снегопада вообще не было, и под ногами у них неизменно зеленела мягкая травка.

Ближе к вечеру они поняли, что приближаются к цивилизации, ибо временами им попадалась ферма или загородный дом, а вдоль берега реки теперь вилась широкая дорога. Изобилующая крутыми поворотами, дорога эта то и дело ныряла в заросли ольхи и пихтовые рощицы, густо рассыпанные по дну долины. Хотя путники способны были расслышать лишь пение птиц в кронах деревьев да непрестанный шум реки, они теперь точно знали, что город где-то неподалеку. На грязных участках им попадалось множество следов от тележных колес и человеческих ног. Кроме того, по милости более ленивых и беспечных представителей цивилизации дорога была загажена всевозможным мусором. В одном месте дорога отошла от берега реки, огибая край длинной каменистой осыпи, которая чуть ли не перегораживала долину, а когда путники взобрались на вершину этой самой осыпи, они впервые увидели перед собой Гутенморг. Расползаясь по сторонам, город заполнял собой всю долину.