Месть Розы

И вот эта энергия, ослепительная, бурлящая, танцующая, радующаяся своему собственному невероятному существованию, присоединилась к песне сестер, альбиноса и рунного меча, образовался хор, который был слышен по всей мультивселенной плоскостей и измерений квазибесконечности. И отныне он всегда, пока существует мультивселенная, будет слышен там или здесь. Это была песня обещания, ответственности, праздника. Обещания гармонии, триумфа любви, праздника мультивселенной в равновесии. И именно посредством этой метафизической гармонии контролировали они эту силу, заставляли подчиняться, снова выпуская ее…

Направляя ее в три великих предмета Силы, которые обнаружились, когда иссякла струя фонтана, они окружили Черный Меч, оказавшийся в центре небольшого пруда.

Три меча, весом и длиной с Буревестник, но во всем остальном совершенно не похожие на него.

Первый меч был сделан из слоновой кости, и клинок его из слоновой кости казался до странности острым, а его эфес, его рукоять из слоновой кости были украшены золотом, которое словно вросло в слоновую кость.

Второй меч был сделан из золота, но был такой же острый, как и остальные, а украшен он был черным деревом.

Третий меч был из сине-серого гранита, отделанного серебром.

То были мечи, так хорошо сокрытые Руной и теперь напитанные энергией, не уступающей энергии самого Буревестника.

Принцесса Тайаратука в одеянии из струящегося золота протянула золотую руку к золотому мечу и с глубоким вздохом поднесла его к своей груди.

Ее сестра Мишигуйа в серо-синем шелковом одеянии протянула руку к гранитному мечу, ухватила за его рукоять и восторженно улыбнулась, радуясь успеху их действа.

И принцесса Шануг’а, в строгом белом платье, взяла меч слоновой кости и поцеловала его.

– Вот теперь – сказала она, поворачиваясь к остальным, – мы готовы сразиться с Владыкой Хаоса.

Элрик, еще испытывавший слабость от плетения рун, подошел, чтобы взять свой меч. Из какого-то чувства уважения, из незапамятного ритуала, он на место меча положил каменный жезл с рунами, по которому читал начало этого великого волшебства.

«Элрик, сын мой, нашел ли ты ларец с моей душой? Отдали ли тебе его сестры?»

Голос отца. Напоминание о том, что его ждет, если его поиски не увенчаются успехом. А они, похоже, определенно не увенчались успехом…

«Элрик, время почти истекло. Мое колдовство уже скоро не сможет сдерживать меня. Я должен прийти к тебе, мой сын. Я должен прийти к тому, кого ненавижу больше всех в мультивселенной… Жить с ним вечно…»

– Я еще не нашел ларца с твоей душой, отец, – пробормотал Элрик, а потом, подняв взор, увидел, что сестры с любопытством смотрят на него.

В этот момент в аркаду неожиданно вбежал запыхавшийся Коропит Пфатт.

– Слава Небесам! Я думал, вы все погибли! Там было что-то вроде штурма. Но вы здесь. Они атаковали, откуда мы их не ждали.

– Гейнор? – спросил Элрик, вкладывая в ножны свой до странности спокойный меч. – Он что, вернулся?

– Это не Гейнор. По крайней мере, я так думаю. На нас надвигается армия Хаоса. Ах, принц, дорогие принцессы, они нас раздавят!

Они бегом бросились за мальчиком, который привел их к остальным в помещение, вырубленное в скале и скрытое от посторонних глаз листвой. С этого балкона они могли обозревать близлежащую территорию, кристаллические деревья, колеблющиеся и волнующиеся, по мере того как огромная река закованных в доспехи полулюдей надвигалась на их убежище.

Это была армия зверолюдей и человекозверей, некоторые в естественных панцирях, как гигантские жуки, все вооружены пиками и алебардами, дубинками и палашами, боевыми топорами всех видов. Некоторые из них ехали один на другом. Некоторые волокли похрапывающих товарищей, некоторые двигались в каком-то таинственном соитии, некоторые останавливались, чтобы бросить игральные кости или выяснить отношения, но их тут же загоняли в строй командиры, на шлемах у которых красовались желтые гербы с восемью стрелами Хаоса.

Армия Хаоса, движимая единой целью, надвигалась, хрюкая и сопя, принюхиваясь и чихая, похрапывая, повизгивая и покрикивая, мыча, как быки на бойне.

Роза посмотрела испуганными глазами на своих друзей.

– Мы ничего не можем противопоставить этой армии, – сказала она. – Мы снова должны отступить, а потом?..

– Нет, – сказала принцесса Тайаратука, – нам нет нужды отступать. – Она стояла, опершись на меч, который по высоте не уступал ей самой, но тем не менее она обращалась с ним изящно, словно она была одно с этим мечом.

С такой же небрежностью обращались со своими мечами и ее сестры.