Месть розы

— Ответ скрыт в самом вопросе, друг мой, — сказал тот. — Именно потому, что Бургундия нелояльна и правит в ней болван, не заслуживающий доверия, Конраду при его дворе требуются преданные бургундцы, хорошо владеющие оружием. В особенности обедневшие, чье положение он может заметно улучшить. К счастью для него, ты такой и есть.

Виллем благодарно улыбнулся.

— Звезды выстроились наилучшим образом, когда три года назад ты вошел в мои ворота. С того дня, как мы встретились, ты для меня больше чем брат.

— При здешнем дворе это немногого стоит, — засмеялся Жуглет.

Эрик, снова воодушевившись, воскликнул:

— Приближаясь к городу, мы видели замок на горе… и императорский флаг над ним!

— Замок изумительный, — просветлев лицом, сказал Виллем.

— Холодный и сырой, — фыркнул Жуглет. — Виллем, это ты изумительный!

Виллем глянул вниз на свое мускулистое, хорошо сложенное тело и безразлично пожал плечами. Развязал панталоны и позволил им упасть на пол. Обнаженный, он, в отличие от Эрика, почему-то не выглядел так, словно кичится своей наготой.

— У меня еще не сошли синяки после последнего турнира. И я лишился шлема, — почти извиняющимся тоном сказал он.

— У хозяина гостиницы хорошенькая дочка. Может, стоит позвать ее сюда? Пусть поможет тебе исцелить раны, — игриво промурлыкал Жуглет и засмеялся, когда Виллем покраснел. — Ради бога, друг мой, как может мужчина спокойно воспринимать свои синяки и так стесняться при упоминании о женщине?

— Мой кузен несведущ в том, что касается женщин, — поддразнил Виллема Эрик.

— Вовсе нет, — неубедительно возразил Виллем, глядя в окно.

— Ну, если не считать вдовы Сунья, — безмятежно добавил оруженосец.

Виллем резко обернулся и уставился на него.

— Откуда тебе об этом известно?

— Всему графству об этом известно.

Жуглет, явно удивленный, но одновременно и восхищенный, хлопнул в ладоши и рассмеялся.

— Замечательная основа для новой песни, мне кажется. Должен признаться, я с облегчением услышал, что наш друг способен испытывать плотское влечение. До сих пор он вел себя прямо как святой. По крайней мере, при мне.

— Эрик, расскажи, откуда ты узнал об этом, — продолжал настаивать Виллем.

Прыщавое лицо Эрика исказила плутовская усмешка.

— Знаешь, кузен, ты не единственный, к кому вдова проявляет благосклонность, — ответил он.

Насупившись, Виллем недоуменно смотрел на него.

— Правда, она понимает, что тебе претит мысль просто использовать благородную даму, вот и изобретает для тебя всякие пустячные задачи, чтобы ты чувствовал, что заслужил ее расположение. Хотя должен сказать, она испытала облегчение, сумев отговорить тебя от попытки добиваться ее расположения по правилам куртуазной любви. Помнишь стихи, которые ты так рвался декламировать? Она предпочла бы, чтобы ты не утруждал себя ими. Зачем впустую тратить время на что-то, кроме блуда, когда на самом деле только он тебя и интересовал, выше ее понимания. Она просила меня намекнуть тебе об этом.

Виллем смотрел на него с таким видом, словно тот внезапно заговорил на неизвестном наречии, что еще больше развеселило обоих его собеседников.

— Я должен это запомнить! — громко прошептал менестрель Эрику. — Отличная получится баллада. Она за неделю принесет мне годовой доход, — и потом, обращаясь к онемевшему от удивления рыцарю: — Ох, в самом деле, Виллем, нельзя же быть таким наивным. Ты хотел помыться? Ну так мой свое великолепное тело, а потом надень самую роскошную одежду, какая у тебя есть. Сегодня вечером ты начинаешь новую жизнь. Нечего стоять столбом только потому, что какая-то старая дама достаточно добра, чтобы потакать твоей рыцарской манере ухаживания.

— Она… не старая дама, — смущенно пробормотал Виллем.

— Она богата? Почему ты на ней не женился?

Виллем энергично покачал головой, снова густо покраснев.

— Я этого недостоин.

Жуглет некоторое время рассматривал его, а потом с усмешкой сказал Эрику:

— Мне казалось, только у женщин развивается нежная привязанность к первому партнеру.

Эрик ухмыльнулся в ответ.

— Мой кузен редкостно благороден почти во всех отношениях.

— Где же купание? — воскликнул Виллем.

По-прежнему пунцовый, он завернулся в льняную ткань и вышел на балкон.

— На самом деле он не очень-то и привязан к ней, — негромко, заговорщицким тоном объяснил Эрик Жуглету. — Просто ему кажется, что так должно быть, что так правильно. Ее все это ужасно забавляет, хотя она превосходно обошлась бы без всяких серенад.

— Наш дорогой Виллем, — проникновенно сказал Жуглет, глядя, как тот спускается по лестнице. — Он будет в шоке от двора.

— Вдова, понимая, насколько он беден, старается не принимать у него мелких пустячков, которые он пытается ей дарить, — с явным удовлетворением продолжал Эрик. — Это кажется ему унизительным, и какое-то время он держится от нее подальше, но потом его снова разбирает, и в конце концов под каким-нибудь жалким предлогом он опять оказывается у ее ворот.

— И она впускает его, — закончил Жуглет, сделав непристойный жест.