Месть розы

— Конечно. Жена вознаградит за лесть звонкой монетой, а муж — своим покровительством. Знати всегда нужны преданные солдаты, а вам, безземельным рыцарям, всегда нужен покровитель. И когда его величеству надоест твое общество, тебе понадобится другой хозяин, разве не так? Говорил же я, выбирай ту, что побогаче.

Виллем глядел на менестреля с таким видом, словно она говорит на неизвестном ему языке.

— Выбирать возлюбленную, чтобы на этом заработать? Я думал, с такой целью выбирают только жену. Где же тут место любви?

Менестрель вытянула руку раскрытой ладонью вверх.

— Положи сюда монетку, и я напишу тебе любовную песню для нее. Тогда и спустя тысячу лет люди будут думать, что ты был без ума от нее. За это она тебя и вознаградит — за полет фантазии, за то, что благодаря тебе она, прожив жизнь в лишенном любви браке, сможет утешаться мыслью, что когда-нибудь люди станут верить, будто она тоже была желанна.

Рыцарь состроил гримасу.

— Звучит прямо-таки устрашающе.

Конрад рассмеялся.

— Ты действительно чистая душа, друг мой. Император похлопал его по покрытому синяками плечу, и Виллем вздрогнул от боли. Стремясь избежать новых проявлений монаршей симпатии, он потянулся и встал.

— Прошу извинить меня, сир, но я перебрал нынче днем вашего превосходного вина и должен облегчиться. — Он поклонился и направился к двери, бросив через плечо: — Ваша милость, я, конечно, необъективен, но, идя на обед, видел, как дворецкий нес в хранилище бочонок бургундского вина…

— Это был мой маленький дар, — с гордостью объявил Альфонс.

— Очень маленький, давным-давно просроченный налог, — поправил его Конрад, сосредоточенно чистя ногти.

— В любом случае это вино превосходно, сир, — сказал Виллем. — И поскольку ваши мальчики заняты, может, Жуглет сделает хоть что-нибудь полезное и принесет нам немного?

— Я изо всех сил стараюсь не делать ничего полезного, — лениво откликнулась она из оконной ниши.

Виллем пожал плечами и вышел.

Некоторое время трое оставшихся сидели в молчании.

— Сразимся, дядя, — сказал наконец Конрад, с преувеличенно скучающим видом кивнув в сторону шахмат.

— Может, Жуглет сыграет нам что-нибудь? — спросил Альфонс.

— Попозже, — ответил Конрад и зевнул. — Сейчас я хотел бы доставить удовольствие Виллему и попробовать твоего злосчастного вина. Пойди, Жуглет, принеси нам немного.

Менестрель мало чего боялась в жизни, но подвал всегда заставлял ее напрягаться. Все знали, что именно сюда солдаты приводят объекты своих желаний, по доброму согласию или даже против воли — женщин и мальчиков. Три года назад Жуглет именно здесь пришлось руками и ногами отбиваться от нападения одного рыцаря, впоследствии лишившегося за это расположения Конрада.

Подвал находился непосредственно под большим залом. Вырезанный прямо в скале на глубине около тридцати шагов под поверхностью земли, он простирался на всю ширину горного хребта. На его северном конце, с маленьким боковым выходом на кухню, имелись небольшие оконца, пропускающие слабый свет; тут хранились овощи, зелень и сыры. В центре размещались зерно, мука, груды корзин и ящиков, а на южном конце, в прохладной полутьме, вино. Здесь дверь была высокая и широкая — достаточно большая, чтобы втаскивать внутрь огромные бочки, поднятые по склону горы. И сейчас тут стояли несколько больших бочек, каждая в своей собственной, тоже вырезанной в скале нише. Внутри, но непосредственно рядом с дверью, тянулся длинный стол, за которым помощник дворецкого проводил почти все свое время, наливая вино в графины и кувшины, которые тут же уносили наверх. Сразу за дверью имелись два водоема и родник, но их использовали главным образом для мытья посуды и овощей или для приготовления еды. Жажду обитатели замка удовлетворяли почти исключительно вином.

Когда Жуглет с фонарем в руке спустилась в подвал, там было непривычно тихо и пусто. Дворецкий и его подручные, скорее всего, помогали во внутреннем дворе разгружать телеги. Отсутствие людей лишь усилило беспокойство Жуглет. Она закрыла за собой дверь, зная, что дворецкий будет браниться, если вернется и обнаружит, что она открыта. Не зная точно, в какой бочке бургундское, Жуглет поставила фонарь на пол и огляделась, надеясь, что нужная емкость сама заявит о себе.

Внезапно большие, грубые руки схватили ее сзади и притянули к мощному торсу. Быстрее мысли она со всей силой нанесла нападающему мощный удар ногой в пах и отскочила, когда он отпустил ее, вскрикнув от боли.

— Черт побери, Жуглет, — прохрипел откуда-то с влажного каменного пола жалобно знакомый голос.

— Ох, господи! — Жуглет подошла к скрючившейся на полу фигуре. — Прости! Что ты здесь делаешь?

— Тебя жду, — прошептал Виллем, судя по всему сильно пострадавший, и выругался сквозь стиснутые зубы.

Чисто инстинктивно она потянулась к тому месту, куда ударила его, но он оттолкнул ее руку и жалобно пробормотал:

— Так плохо даже вчера на поле боя не было.

— Прости, — повторила она. — Зачем ты ждал меня?