Месть самураев (трилогия)

Ему оставалось всего-то перемахнуть через стену, которая не доходила до потолка примерно на полторы сяку. Он не знал, была ли эта щель ошибкой строителей или же так полагалось по плану, но через эту щель можно было легко попасть в императорские покои. Однако стражники не торопились.

– Ты слышал? – спросил один, худой и лысый. Его давно грызла болезнь, и он беспрестанно покашливал. – Кха-кха!

– Нет, а что?

Его напарник, напротив, был толстым и краснощеким. Его большой горбатый нос и скошенный подбородок выдавал в нем майя.

– Мне кажется, будто там кто-то есть, – он с опаской постучал по камню. – Куриное дерьмо! Кха-кха!

– Никого там нет, – отмахнулся другой, – одни крысы. Я вчера одну поймал. Жирная, как поросенок.

Они непонятно чему захихикали. Оказалось, что наложницы Кан-Чи от скуки подкармливали крыс.

– Вот бы к ним заглянуть?

– Поменьше болтай. Кха-кха!

– А я чего? Я говорю, везет тем, кто сторожит десятый ярус изнутри.

– А ты знаешь, кто их сторожит? Кха-кха!

– Нет, не знаю.

Они напряженно зашептались, при этом худой и лысый несколько раз трусливо оглянулся.

– Да ты что?! Нет, лучше я здесь отслужу свое, а вечером схожу в Веселый квартал к юдзё.

– Ты что, учишь туземный язык? Кха-кха!

– Нет, а как общаться?

– По правде, я тоже знаю несколько слов. Кха-кха!

– Ну и?..

– Самые необходимые, чтобы не попасть впросак. Кха-кха!

– Я тоже. Пойдем, а то нас хватятся.

– Пойдем.

Кацири прислушался. Стражники ушли. Он спрыгнул в коридор и, оставляя белые следы от босых ног, добежал до следующего поворота. У входа в апартаменты императора стояли три стражника: двое у двери, третий – напротив. Голые, в перьях, намазанные пахучим маслом. Таких чуешь за сто кэн. Тоже мне вояки, пренебрежительно решил Кацири. Они корчили друг другу рожи и глупо хихикали. Потом откуда-то сверху раздался окрик: «Бди!», и они на мгновение застыли, а затем снова стали глупо хихикать.

Кацири презирал их. Если бы я знал, что они такие беспечные, я бы не потратил столько времени на тренировки. Я бы пришел и просто убил вашего императора, и вы бы со мной ничего не сделали. Напрасно умер Бан, напрасно умер Абэ-но Сэймэй. Надеюсь, их души благополучно добрались до гокураку[424] и им там будет хорошо.

На одно-единственное мгновение он стал невидимкой, но этого времени ему вполне хватило, чтобы проскользнуть мимо хихикающих стражников в святую святых императора – гарем, который сторожили евнухи. Эти толстые, ленивые люди не представляли для Кацири никакой опасности. Они сидели на подушках и дремали. Их копья – нагинаты и яри – валялись на полу. Из баловства Кацири пощекотал одному евнуху нос. Не открывая глаз, евнух чихнул и перевернулся на другой бок.

Следы, которые оставил за собой Кацири, стражники обнаружили немного погодя и совершенно случайно. Можно только представить, что они испытали. Очевидно одно: они сразу сообразили, что проглядели злоумышленника, и очень сильно испугались. Но донести начальнику дневной и ночной стражи Чичимеку не посмели. Это означало смерть. Поэтому они стали проверять все помещения, но так, чтобы не беспокоить императора Кан-Чи. Разумеется, они никого не нашли и перешептывались:

– Хонки это, хонки, я вам говорю! Мы шли по их следам, а потом они пропали!

– Клянусь семью узлами зла, хонки! – соглашались с ним.

– Я тоже видел!

– Какие хонки?! Куриное дерьмо! Их всех отменил наш великий император Кан-Чи.

Ему объяснили, ткнув кулаком в ребра:

– В этой стране есть такие твари, как у нас песиголовцы или черти.

– До кецалей у нас ничего не было.

Согласились, еще раз ткнув кулаком:

– Не было. А теперь есть! Значит, и хонки есть!

– Бр-р-р…

– Бр-р-р…

– Бр-р-р…

– Вот бы одного поймать одного? А? Никогда не видел. Куриное дерьмо!

На том и успокоились. Разве стражникам когда-нибудь хватало мозгов? Они не были созданы для мышления, они не были даже солдатами. Все их предки работали от зари до зари на полях, а этим повезло – их набрали в экспедиционные войска, даже дали в руки оружие, но не объяснили, что с ним делать.

Когда же они все-таки донесли по инстанции, Кацири уже сидел на одиннадцатом ярусе в отхожем месте. Вначале он прятался на перекладинах. Миазмы наполняли яму, но это было привычно, и Кацири почти не сдерживал дыхания. Он слышал, как в туалет три раза кто-то заходил и обшаривал помещение. Даже открыл крышку и заглянул в выгребную яму, но фыркнул, как собака, и убежал. Если бы Кацири знал, что сам Чичимек наведывался с инспекцией, он бы гордился своим подвигом, но он этого не знал, как, впрочем, и не знал, кто такой Чичимек. Его только удивило одно обстоятельство: в туалете, справа от стульчака, была спрятана гуа[425], а значит, император кого-то очень сильно боялся.