Месть сладка (ЛП)

Остановившись на несколько минут в вестибюле, он встретился с любопытными взорами портретов, которые постепенно начинали признавать наследника семьи Малфой. Внезапно свист и ругательства заполнили комнату. Его предки, скаля зубы, бросали проклятия:

– Предатель крови!

– … жалкое подобие…

– Трус!

– … позор на имя Малфой…

– Бесхребетный червь!

– … избалованный мальчишка…

Драко разжал кулак и с оглушительным грохотом опустил чемодан. Он оглядел каждого своего предка с портрета, уверенно встречая их осуждающие мертвые взгляды.

– Вы можете говорить все что угодно, но, в конце концов, ваши слова ничего не изменят. Война проиграна, Темный Лорд повержен, а вы… вы все мертвы… давно мертвы.

Возмущенное молчание наполнило комнату, оставляя во рту Драко горький привкус. Знакомый голос пронзил вязкую тишину поместья, голос, который он надеялся больше никогда не слышать. Однако этот голос раздался не из прихожей, а из более дальней комнаты поместья, из парадной гостиной в сердце дома.

Мгновенное узнавание затопило его сознание, и ноги сами понесли его через сводчатый проход вестибюля, пока не остановились перед портретом Люциуса, гордо висевшего над камином в окружении холстов, переполненных жителями картин со всего поместья.

– Отец.

Человек с картины прошипел:

– Ты не мой сын.

Он мог только усмехнуться на приветствие отца, цедя слова с холодным равнодушием:

– Я вернулся.

Люциус презрительно фыркнул:

– Настоящее чудо, что ты все еще можешь войти в этот дом. Малфои – не трусы, – портрет одарил его ледяным взглядом, – весь в мать, – кинул ему Люциус.

Воцарилось молчание. Напряженное, зловещее. По всей комнате предки Малфоя, загнанные в ловушку в своих нарисованных холстах, начали ликовать, поддерживая слова Люциуса.

– Ты прав, – Драко позволил себе драматическую паузу. – Я – сын своей матери…

Один взгляд серых глаз столкнулся с другим, точно таким же.

– И слава Богу, – закончил он фразу.

Сказав это, он снял дорожную мантию и бросил на стул. Потом оглядел темную гостиную, в которой не был почти семь лет, и вздрогнул от отвращения. Драко вспомнились страшные кошмары, которые это поместье внушало ему, когда он был ребенком. Вспомнил он и эту комнату, на полу которой его мать, корчась и крича от боли… умоляла… умоляла мужа не о милосердии, не о смерти… а лишь об избавлении единственного сына от участи Пожирателя.

– Шприц!

Мгновенно перед ним появился сутулый и взволнованный домовик. Драко улыбнулся своему любимому эльфу, вспомнив забавный случай, когда он, ещё малыш, повинуясь детскому упрямству, настоял на том, чтобы нового эльфа назвали в честь нелюбимого медицинского предмета.

– Хозяин звал меня? – его писклявый голос отозвался эхом в комнате.

Вернувшись в настоящее, Драко вежливо поприветствовал эльфа, еще раз отметив невзрачное кухонное полотенце, обернутое вокруг его тела, и указал на стены гостиной.

– Да. – Драко слегка улыбнулся. – Я решил сделать ремонт.

Шприц с энтузиазмом кивнул.

– Конечно! Как пожелаете. Я позову других эльфов?

– Пожалуйста.

В мгновение ока великолепная комната заполнилась армией утомленных домовиков. Каждый вежливо поклонился недавно вернувшемуся хозяину, разглядывая картины, бросавшие на них сердитые взгляды.

– Перво-наперво, – начал он. – Я хочу снять все картины. В каждой комнате. А портрет моей матери, что висит в ее покоях, поместить сюда. – Драко указал пальцем на место, где висел и ухмылялся холст с Люциусом, чье лицо вмиг исказилось после услышанного:

– Ты – неблагодарный щенок!

– Избавь меня от своего нытья, Люциус.

Сутулые эльфы быстро исчезли, стремясь как можно быстрее выполнить поручение хозяина. Шприц остался, его преданный взгляд все еще был устремлен на молодого человека:

– Что сделать со всеми картинами, хозяин?

Драко нахмурился, задумавшись на мгновение.

– Заприте их на чердаке, а самых надоедливых можете сжечь.

Все поместье заполнил шум, гам и проклятия на род Малфоя за неуважение к предкам, но Драко их все проигнорировал. Вместо этого он повернулся к эльфу, который съежился от хаоса, творившегося вокруг.

– Шприц! – Существо посмотрело вверх. – Я хочу, чтобы ты отправился во Флоренцию, – Драко вручил ему большой старинный ключ. – В филиале Гринготтса ты найдешь хранилище на мое имя. Там сотни картин, которые я приобрел за время своего отсутствия. Я хочу, чтобы ты принес все сюда и развесил на стены.

Домовой эльф подобострастно кивнул и исчез, оставив Драко наслаждаться тишиной, которая медленно обосновывалась в поместье. Он наблюдал, как домашние эльфы снимали одну картину за другой, оставив портрет Люциуса напоследок, дабы он явился свидетелем действий своего сына. Когда, наконец, два эльфа приблизились к позолоченной раме, Люциус был мертвенно тих; спотыкаясь, два маленьких существа сняли со стены портрет и потащили его прочь.

На губах Драко появилась улыбка, и он рухнул в жесткое кожаное кресло.

Да. Хорошо быть дома!

***