Месть Слизерина

– Господин Нокс, – отозвался Николас, тщательно подбирая слова, – мне не в чем оправдываться. Я сделал все от меня зависящее, дабы исполнилось, наконец, то, о чем мы мечтали долгие годы. Перренель родила, к нашему огромному счастью. А так, как она в родстве с Слизеринами и Мраксами, можно было через нее и малыша предъявить права на Хогвартс! Вы же сами об этом знаете! Еще немного времени, и все! Альбус поспешил и вот результат!

– Альбус! – брезгливо выплюнул маг. – Просто притча во языцех!

* * *

Томас и Салазар стояли в Ритуальном зале Мракс-мэнора и напряженно смотрели на меняющийся на глазах Родовой гобелен.

Имя Перренель, ранее соединенное пунктирной линией с родом Мракс, медленно проявлялось, заключаясь в рамку серебряного цвета – цвет признанного бастарда. Ритуал Признания, проведенный десять минут назад, дал свои плоды.

На гобелене проявилось не только ее имя, но и имя Фламеля, как законного мужа, а также, вот сюрприз! Проявилось еще одно имя.

Патрик Николас Фламель.

Наследник.

– Яссно… – прошипел Салазар, глядя на Гобелен змеиными глазами, – теперь ясссно, чего они так зашевелилисссь… Ну, вторая часть? – он вопросительно посмотрел на Томаса.

– Да. И прямо сейчас.

– Начнем!

Томас положил руку на рамки с именами Перренелль и ее ребенка и затянул речитатив, начиная Ритуал Окончательного Отречения от Рода.

Слизерин стоял за его спиной, положив руки магу на плечи и щедро делясь магией.

Когда прозвучало последнее слово, Гобелен засиял, и рамки стали двойными, черного цвета. Вся кровь Мраксов была выжжена из Перренель и Патрика. Отныне в ведьме есть кровь только ее матери, а малыш – полностью Фламель.

* * *

Перренель дремала на кровати, утомленная за день. Малыш, как любой новорожденный, требовал постоянного внимания, любви и заботы. Он тоже устал от собственных капризов и тихо чмокал во сне, лежа в колыбели.

Спящие не видели, как их окутало серебристое сияние, погрузившее в кратковременную кому. Магия закружилась по комнате, окружая тела и впитываясь в них. Внешность начала меняться: телосложение женщины стало более хрупким, волосы медленно светлели, словно выгорая на солнце, глаза из антрацитовых стали светло-карими.

Волосики ребенка также изменили цвет на каштановый, как у отца, кожа посмуглела.

Серебристое сияние медленно угасло, оставляя магов с навсегда изменившейся внешностью. И кровью.

* * *

Перренель с трудом очнулась, медленно поднимая тяжелые, словно свинцовые веки. Тело ломило и горело, словно в лихорадке, легкие с трудом втягивали воздух, конечности ощущались просто неподъемными.

Да что же с ней такое?

Рядом заплакал Патрик и женщина попыталась встать, стеная сквозь зубы.

Она еле поднялась и буквально проковыляла те пару шагов, что отделяли ее от колыбели. Взяв сына на руки, Перренель тихо прошептала, поразившись своему хриплому голосу:

– Тише, милый, тише… Что стряслось? Мамочка уже здесь…

Она присела на кровать, баюкая успокоившегося сына, когда глаза отметили странность. Ведьма нахмурилась, пытаясь сообразить, что ее смутило. Она еще раз внимательно осмотрела ребенка и тут до нее дошло.

Волосы.

Патрик родился с черными волосами, а теперь пушок на голове стал каштановым. Как у Николя… И не только волосы.

Женщина пригляделась и обмерла. Черты лица сына также немного изменились…

Перренель не была дурой, а прожитые годы заставили ее отточить свой ум. Когда живешь не одно столетие, волей-неволей узнаешь и учишься самым разным вещам. Иначе нельзя. Будь ты сколько угодно долгожитель, интриги могут свести в могилу кого угодно. И это самый оптимистический вариант. Она тут же соотнесла изменение внешности сына, свое ужасное состояние и внезапный сон, и пришедшее на ум предположение ей совсем не понравилось.

Она осторожно уложила малыша в колыбель, встала и быстро направилась в свой будуар. К зеркалу.

Слабость постепенно проходила, так что в комнату ведьма практически влетела. Подбежав к огромному ростовому зеркалу, Перренель замерла, не в силах поверить своим собственным глазам: из серебристой поверхности на нее смотрела практически копия ее матери: тот же невысокий рост, те же волосы цвета акациевого меда*, те же карие глаза, разве что посветлее оттенком.

Такое резкое изменение могло произойти только в одном случае: ее кровь выжег Глава Рода. Теперь она полностью Д*Эвре.

Комнату сотряс дикий крик упавшей на колени женщины.

* * *

Фламель оправдывался, валя все на Альбуса, благо он теперь ничего сделать не сможет.

Маги кривились, слушая его излияния. Неужели он думает, что может оправдаться? Вся его ценность заключается только в…

С грохотом распахнувшаяся дверь с треском впечаталась в стену. Влетевшая в кабинет женщина напоминала фурию: волосы растрепались, лицо пошло красными пятнами, платье измято. Маги переглянулись, незаметно сжимая палочки, Фламель с удивлением уставился на незнакомку, не понимая, кто это. Постепенно в его глазах стало появляться узнавание, окончательно оформившееся при взгляде на руку, на которой сверкало обручальное кольцо.

– Николя! Ты!!! ЭТО ТЫ ВО ВСЕМ ВИНОВАТ!!!