Месть Слизерина

Хогвартс гудел. Получив газеты, в которых были полностью напечатаны приговоры всем присутствующим, ученики принялись обсуждать, как теперь изменится их жизнь: ведь очень многих это касалось напрямую.

* * *

Волдеморт, сгорбясь, сидел в кресле в своем кабинете, переваривая свое наказание. Оно было… своеобразным. Маг тяжело откинулся на спинку, смотря в потолок и не видя. Когда-то он о таком мечтал… потом, это стало навязчивой идеей, манией, самой натуральной… а теперь, когда ему расчистили путь и указали, куда идти… Мага трясло, у него был самый натуральный мандраж. Недаром ведь говорят, что нужно боятся своих желаний… они ведь и исполнится могут!

Маг устало потер глаза, вздыхая, как неожиданно почувствовал, что сквозь защитные щиты кто-то прошел, словно горячий нож сквозь масло. Волдеморт вскочил и вылетел в зал с портретами, где находился источник магического возмущения.

От увиденного он резко остановился, не веря своим глазам. Посреди зала стоял Салазар Игнотус Певерелл-Слизерин, собственной великолепной персоной и жутко, очень нехорошо и предвкушающе улыбался. Великий темный маг держал в руках какой-то длинный и тонкий тряпичный сверток.

У Лорда нехорошо закололо и засосало под ложечкой и завыла интуиция: она ничего хорошего от этой улыбки не ждала. Мраксы едва не вываливались из картин, смотря на своего потомка злорадными глазами; Мариав, сложив на груди руки, довольно скалилась.

– Гхм… Приветствую Вас, милорд, – откашлявшись, Волдеморт попытался взять себя в руки. Салазар радостно улыбнулся, от чего Лорду дико захотелось сбежать куда подальше, и небрежно повел рукой. Стены зала на мгновение засияли. Волдеморт сглотнул.

Салазар положил сверток на маленький столик, аккуратно развернул тонкую ткань, и у Волдеморта потемнело в глазах: внутри оказались… розги.

– Мой милый Наследник… – нежно прошипел Салазар на серпентарго, – ты громко и часто называл себя моим Наследником… ты им и оказался… это хорошо…

Маг задумчиво прошелся вдоль стены, глядя на застывшего в шоке Волдеморта, как удав на кролика.

– Но вот задумывался ли ты, что означает титул Наследника… судя по всему… НЕТ! То, что ты творил… да за такое, тебя убить мало! Поэтому, я займусь твоим воспитанием… тем более, этого хочет Магия.

Слизерин задумчиво посмотрел на совершающего странные поползновения мага и злорадно хмыкнул:

– Не поможет. Отсюда тебе не сбежать. Так что, дорогой НАСЛЕДНИК… снимай мантию и ложись на вот эту самую лавку, буду учить тебя уму-разуму. Впрочем, в признание некоторых заслуг, разрешаю тебе самому выбрать розгу. Прошу, – и маг вальяжно повел рукой, указывая на пучок длинных, гибких прутьев.

Глава 49

Волдеморт мрачно смотрел в чашку с чаем, пытаясь хоть как-то переварить воспитательные методы Слизерина. Основатель подошел к процессу крайне ответственно: розги были вымочены в специальном зелье, увеличивающем крепость и гибкость прутьев, а каждый удар сопровождался подробным разъяснением, за что и почему…

– Кто позволил Вам, мой дорогой Наследник, говорить про меня всяческие небылицы? Это Вам за то, что приписывали мне то, чего не было! Это за бредни о моей ненависти к маглам! За что мне их ненавидеть? Я их не люблю, но я и магов не очень люблю, так что?

– Это за незнание традиций!

– Это за нежелание узнать традиции!

– Это за недостойное Лорда поведение!

– Это за отвратительную репутацию, появившуюся благодаря вашим усилиям!

– Это за рабское клеймо! Как ты вообще посмел такое сделать?!

– А это за нападения на маглорожденных! Кто вам дал право карать? Вы что, палач? Или Судия?

– Это за убийство своей семьи!

– А это за нападение на ребенка! Дети неприкосновенны!!!

Салазар перечислял долго. А орудовал розгой еще дольше, магу уже начало казаться, что его многострадальная задница распухла до неимоверных размеров и никогда не вернется в прежнюю форму. Каждый последующий удар только заставлял все сильнее стискивать зубы, чтобы не орать.

Так плохо ему никогда не было.

Наконец, лорд угомонился, и рывком поднял застонавшего и перекосившегося от боли Наследника с лавки. После чего вручил ему банку с зельем и отправил в покои, лечиться и переваривать наказание.

Через час, когда мазь подействовала и Мракс, наконец, смог нормально двигаться, его позвали на обед.

Переодевшись, маг спустился в столовую и, морщась от остаточных ощущений, сел во главе стола. Смотреть на Слизерина не хотелось. Такого унижения он никогда не испытывал. Даже в приюте.

– Дуешься? – мягкий голос мага разбил тишину. Мракс скрипнул зубами. Внутри все просто клокотало, как магма в вулкане. Хотелось орать, драться и терзать, пытать, чтобы кровь лилась рекой. Руки тряслись, но Мракс прекрасно понимал, что против Слизерина ему не выстоять. Это будет самоубийство, глупое и крайне мучительное.

– Глупый. Глупый ребенок… – Слизерин неожиданно встал и, подойдя к Волдеморту, сел рядом и прижал его к себе. Маг дернулся, но руки держали крепко и мужчина неожиданно почувствовал, что из глаз катятся слезы. Объятия Слизерина прорвали плотину, воздвигнутую Волдемортом в душе.