Месть Танатоса

Случайно, обернувшись, он заметил Маренн, стоявшую в оцепенении в стороне, у автомашин.

— Фрау Сэтерлэнд, — удивленно спросил он, подходя. — Позвольте узнать, что Вы здесь делаете?

— Вы дорого заплатите за свою подлость, — холодно ответила Маренн, вскинув голову. — Ваше предательство Вас не спасет.

Брови генерала недоуменно приподнялись. Потом он резко нахмурился, окинул ее взглядом — эсэсовка. Он знал, что она имеет прямой доступ к рейхсфюреpу. Как она попала сюда? Но как бы то ни было, эта дамочка — нежелательный свидетель. Судя по ее тону, нетрудно представить, как она преподнесет все Гиммлеру. От нее надо избавляться. Правда, поднимут шум. Но лучше, если она замолчит навсегда. Уличные столкновения, несчастный случай, да мало ли что можно устроить…

— Считайте, фрау, — заявил он жестко, отступив на шаг назад, — что Вы сами подписали себе приговор. Арестуйте ее, — приказал он одному из младших офицеров, стоявших за его спиной. Какой-то капитан схватил Маренн за руки и перетянул запястья ремнем.

— Эсэсовская шлюха, — сказал он зло, — теперь тебе не помогут твои высокопоставленные покровители. — Щелкнул затвор автомата.

— Кончайте, — вяло махнул рукой Фромм. — Нет времени.

— Эсэсовцы! — прокричал вдруг, вбегая во двор, унтер-офицер, — эсэсовцы окружают здание!

Это сообщение произвело эффект разорвавшейся бомбы: мгновенно возникла паника. Генерал Фромм побледнел. Он пытался приказывать, но его уже никто не слушал. Офицеры бросились в здание, подальше от места преступления. Никто не хотел иметь ничего общего с произошедшим.

— Ну вот, подстилка, — зловеще прошептал в ухо Маренн капитан. — Теперь ты мне пригодишься. Посмотрим, как будут стрелять по тебе твои дружки. Уж если убьют, так вместе, дорогая, — он тихо, противно засмеялся. Маренн вздрогнула, ей показалось, что ее в ухо ужалила змея. Больно ткнув женщину в спину стволом автомата, капитан подтолкнул ее вперед. Это напомнило Маренн конвоиров в лагере.

Через минуту Скорцени ввел в вестибюль министерства отряд эсэсовцев. Бесстрастным голосом он громко возвестил, что здание оцеплено службой СС, и именем фюрера приказал всем находящимся в нем спуститься в вестибюль, сдать имеющееся у них оружие и встать лицом к стене для проведения обыска. Любая попытка бегства или оказание сопротивления будут караться расстрелом на месте.

Услышав это заявление, генерал Фромм возмутился.

— Как можете Вы, подполковник, отдавать приказы генералу? — обиженно заметил он Скорцени, но встретив ледяное молчание, гордо объявил:

— Я только что казнил преступников!

— А с этим не следовало торопиться, — оборвал его Скорцени. — Вы лишили народный суд возможности провести открытый процесс и публично осудить виновных от лица всей нации. Вы должны нести ответственность за свои действия.

Оскорбленный Фромм попытался уйти, но автоматная очередь, без предупреждения, поверх головы, заставила его упасть на пол, лицом вниз.

— Это пока лишь начало, генерал, — холодно заметил Скорцени, подходя к нему, — в следующий раз шарфюрер не промахнется.

Лежа на полу, генерал Фромм имел возможность созерцать только зеркально начищенные сапоги оберштурмбаннфюрера. Скорцени стоял, чуть расставив ноги по эсэсовской привычке и заложив руки за спину. Кивком головы он дал солдатам знак, они подняли генерала. Еще недавно самоуверенного Фромма трясло как в лихорадке. Лоб покрылся капельками пота, руки дрожали.

— Вы арестованы, — небрежно бросил ему Скорцени и распорядился: — Отправьте его в Министерство пропаганды к доктору Геббельсу. Там с ним разберутся.

Подхватив под руки, двое солдат увели генерала. Потрясенные этой сценой унижения командующего, офицеры один за другим начали складывать оружие и отходить к стене, как было приказано. Им совершенно ясно представлялась их дальнейшая судьба: их обыскивали, срывали награды, погоны, отбирали ремни…

Неожиданно все здание огласил резкий, с хрипотцой голос, раздавшийся с лестничной площадки второго этажа.

— Пропустите меня!

Все подняли головы. Эсэсовцы как по команде вскинули автоматы. Скорцени взглянул туда, откуда доносился голос, и обомлел: со второго этажа здания по лестнице медленно спускался высокий худой офицер с погонами капитана. Темные волосы его были растрепаны, лицо — серое, воспаленное, злое. Перед собой он вел… Маренн со связанными за спиной руками. Одной рукой он крепко держал ее за волосы, а другой приставил к ее виску дуло пистолета. С оскорбительной насмешкой он прокричал вниз:

— Прикажи своим жеребцам, Скорцени, чтобы они опустили свои пушки, а не то укокошат ненароком твою шлюху. Не с кем будет побаловаться в постельке. Узнаешь красотку? — он дернул Маренн за волосы. — Хоть за гриву подержаться… А то все восхищаются… Ты слышишь, Скорцени?! — он остановился и еще сильнее наклонил голову Маренн в бок, подводя дуло пистолета к ее подбородку. — Прикажи расступиться. Если хоть один пошевелится, клянусь, я размозжу это прекрасное личико. Ты видишь, мне нечего терять. Дай мне пройти. Считаю до трех. Раз…