Месть трёх поросят

Молодцов понял: ни на какую реставрацию картину не забрали. Ее элементарно спёрли.

И Димка твердым шагом направился к дремлющей смотрительнице.

— Бабуля… — тронул он ее за плечо.

— А! — испуганно вскинулась старушка. — Ой, как ты меня напугал, мальчик!

— Извините. Я хотел узнать. Вот тут у вас картина висела. — Молодцов показал. — А сейчас ее нет.

— Какая картина? — хлопала сонными глазами старушка.

— Там был нарисован дом с колоннами.

— Так ее украли, сынок.

Да, интуиция, как всегда, не подвела Молодцова.

— И давно украли?

— Нет, недавно. Сам начальник милиции Сикин приезжал разбираться.

Димка мимоходом вспомнил, что Сикин учился с матерью в одной школе.

— Ну и как, разобрался?

— Ой, да ну, — махнула старушка морщинистой рукой. — Велел нашему директору сигнализацию установить — вот и все разбирательство.

— Так что, картину и искать не будут?

— А чего её искать-то, — опять махнула рукой смотрительница. — Она никакой ценности не представляет. Ее ж не Рафаэль нарисовал, а Бухалкин.

Мальчишки вышли из музея.

— Я знаю, кто украл картину, — сказал Димка.

— Кто? — спросил Федька

— Мухомор. Помнишь, он хотел «картинку стырить»?

Дураков пожал плечами:

— А зачем ее тырить, если она не представляет никакой ценности?

— Вот это нам и следует выяснить.

— Димыч, давай вначале с маньяком разберемся.

Молодцов отмахнулся:

— Ой, да то дело, считай, закончено. В четверг пойдем на болото и, когда Рябчиков попытается нас замочить, возьмём его на месте преступления.

— Он, между прочим, будет вооружен, — напомнил Федька.

— Фигня! — снова отмахнулся Димка. — Я же боксер. Я его в два счета вырублю. О-па!.. — Молодцов сделал боксерский выпад. — К тому же я еще и каратист. Й-а-а!.. — Молодцов врезал ногой по воображаемому противнику.

Дураков кисло усмехнулся:

— А если он выстрелит до того, как ты его «о-па» и «й-а-а»?..

— Да не дергайся ты, Федька. До четверга куча времени. Успеем еще придумать, как обезоружить этого психа. А сейчас давай займемся картиной.

— Ну давай. С чего начнем?

— С отца Афанасия. Он — единственная ниточка, ведущая к Мухомору. Заодно узнаем, зачем он бороду накладную носит.

— Так он тебе и скажет.

— Скажет. У нас же видеоматерьяльчик на него имеется. Короче, погнали в Хлевное.

…И вот ребята уже в Хлевном. В пустой церкви.

Потрескивают горящие свечи перед иконами. Пахнет ладаном… Впрочем, церковь не совсем пустая. На скамейке, у окна, дремлет старушка.

Молодцов тронул старушку за плечо:

— Бабуля…

— А! — испуганно вскинулась бабка. — Ой, как ты меня напугал, милок!

— Вы не скажете, где нам найти отца Афанасия?

— Батюшка в часовне.

Часовня представляла собой уменьшенную копию церкви. Все те же иконы, свечи… А посредине стоял стеклянный гроб с княжной Бухалкиной: ее перенесли сюда дожидаться дальних родственников с Сахалина.

При виде мертвой княжны Димку опять кольнуло — ну вылитая Катька Орешкина!

— Смотри, смотри, Димыч, — прыснул Дураков. — У святого Серафима один глаз стеклянный.

— Где? — закрутил головой Молодцов.

— Да вон. — Федька показал на икону, с которой сурово глядел бородатый святой. Правый глаз у него и впрямь был стеклянный.

Димка не знал, кто такой святой Серафим; зато он знал, почему глаз на иконе может быть стеклянным. Суперопер рассказывал сыну о подобных штучках.

— Федька, это же… — Молодцов не успел договорить.

Из глубины часовни появился отец Афанасий. Он возник столь внезапно, что мальчишки растерялись.

А священник спросил:

— Что вы хотите, дети мои?

— Исповедаться, — брякнул Дураков.

— Исповедуются по утрам, отрок, — строго заметил отец Афанасий. — Ну да уж ладно, исповедую. Следуйте за мной.

И священник повел ребят в церковь.

Глава 18 На исповеди

В церкви отец Афанасий взял большой крест. А на деревянную подставку положил толстенную Библию.

— Ну, кто первый?.. — спросил священник.

Мальчишки переглянулись. Все шло наперекосяк. Они-то собирались отцу Афанасию допрос устроить. А вместо этого должны ему исповедоваться.

Но так как Молодцов ни разу в жизни не исповедовался, ему даже интересно стало. Мало ли, пригодится в сыщицкой работе.

И Димка шагнул вперед:

— Я.

— Слушаю тебя, отрок, — сказал священник. — В чём грешен?

Молодцов задумался: в чем же он грешен? Вроде ни в чём.

Не дождавшись ответа, отец Афанасий задал наводящий вопрос:

— Почитаешь ли отца своего?

— Почитаю, — кивнул Димка. Еще бы ему не почитать папашу, если тот так классно стреляет, классно дерётся и классно водит тачку.

— Не куришь ли табак, столь вредный для здоровья отроков? — задал следующий вопрос священник.

— Было дело, — честно признался Молодцов. — Пару раз курил.

— Не тяготит ли еще что-нибудь твою совесть? — спросил отец Афанасий.

И тут Димке на ум пришла клёвая идея. И он уверенно произнес:

— Тяготит, батюшка.

— Ну давай, кайся в своих грехах. Молодцов покаялся:

— Чужой разговор подслушал. В бильярдной.

— В бильярдной? — насторожился священник.