Месть трех поросят

— Здравствуйте, Иван Иваныч. Профессор и изобретатель обменялись рукопожатиями.

— Ну как ваша амфибия, Иван Иваныч?

— Да уже почти готова, елки зелёные. Скоро буду испытания проводить. А потом возьмусь еще за одну штукенцию.

— А что за штукенция? — полюбопытствовал Безбородов.

Дураков-старший мечтательно улыбнулся.

— Хочу, елки зеленые, «оживитель» сделать да свою прабабку оживить. Она такие интересные сказки мне в детстве рассказывала. Охота еще раз послушать.

— Чудненько, чудненько, — разгладь окладистую бороду Безбородов.

А Димка захихикал.

— Напрасно хихикаете, молодой чел, век, — сказал ему профессор. — Любая идея даже сама безумная, имеет право на существование. По большому счету, только безумные идеи и способствуют прогрессу… А это еще что такое? — прервал он сам себя, глядя поверх «Запорожца».

Молодцов тоже посмотрел. Из дома на задних лапах вышел… медведь. А точнее Дураков-младший в медвежьей шкуре.

… Умной Маше медвежья шкура тоже пришлась впору. Теперь оставалось дождаться удобного момента, когда Синичкина пойдет за околицу, в лес.

Долго ждать ребятам не пришлось.

Буквально на следующее утро Федька услышал звонкий Элькин голосок с соседнего двора:

— Мамочка, я пошла на пленэр… Дураков встал было в тупик — что ещё за «пленэр»? Но, к счастью, Регина Арнольдовна спросила:

— А куда именно, доченька?

— На болото, мамочка. Хочу написать болотный пейзаж.

«Зашибись!» — подумал Дураков и понесся к Молодцову.

А мать и дочь продолжали разговор:

— Только я тебя умоляю, Элечка, ни в коем случае не ходи по болоту!

— Ну что ты, мамочка. Я с краешку расположусь.

Они еще немного поговорили, и Элька, прихватив мольберт, отправилась на «пленэр». То есть на Чертово болото. А следом за ней, прихватив Машку с медвежьей шкурой, отправились Димка с Федькой.

Углубившись по тропинке в лес, мальчишки надели на свинью медвежью шкуру, превратив таким образом хрюшку в мишку. Они уже хотели двинуться дальше, но тут впереди послышались шаги.

— Синичкина возвращается! — зашептал Молодцов. — Прячь Машку!

— Машка! В кусты! — приказал Дураков.

Понятливая свинья юркнула в густой кустарник. И затаилась там.

А на тропинке показалась… нет, не Элька. А высокая мужская фигура. Это был директор охотхозяйства Василий Тимофеевич Рябчиков. Но для мальчишек Рябчиков теперь прочно ассоциировался с одним-единственным словом — МАНЬЯК!

На плече у Рябчикова висело охотничье ружье. Двустволка.

При виде ружья ребята одновременно подумали о том, что для маньяка сейчас удобный момент их прикончить.

Кругом ни души. Снимай двустволку с плеча и из одного ствола — ба-бах! — по Димке, а из другого — ба-бах! — по Федьке.

Но Рябчиков, видимо, решил отложить убийство ребят до четверга.

— Привет, пацаны, — расплылся он в улыбке. — Гуляете?

— Ага, гуляем, — сипло подтвердили Димка с Федькой. (У того и другого от волнения сел голос.)

— Я тоже гуляю. Погодка великолепная.

— Ага, великолепная.

— В четверг на охоту идем?

— Ага, идём, — продолжали односложно отвечать мальчишки, переминаясь с ноги на ногу.

Вот черт! Когда же этот Рябчиков от них отстанет?

Но маньяк и не думал отставать.

— Слышите, как птички поют? — спросил он.

— Ага? слышим.

Птицы в лесу и впрямь заливались, кто во что горазд. И пели, и чирикали, и пощелкивали.

— О, это малиновка… — прислушивался Рябчиков, — а это соловушка… Фьюти-фьють, фьюти-фьють, — стал он подсвистывать соловью. — О, а это дятел стучит…

«Сам ты дятел!» — глядя на маньяка, думали ребята.

И тут в кустарнике раздался едва уловимый шорох. Но Рябчиков его услышал. Недаром же он получил медаль «Заслуженный охотник».

Маньяк вгляделся в кусты.

— Ух ты! — ахнул он, срывая с плеча ружье. — Медведь!

— Не стреляйте! — дико заорал Дураков. Но было уже поздно.

БА-БАХ — прогремел выстрел.

Машка, словно танк, ломанулась через заросли кустарника. БА-БАХ — пальнул Рябчиков из второго ствола.

Свинья припустила с утроенной скоростью.

— Маша! Маша! Стоять!.. — Федька кинулся следом за Машкой.

— Куда-а! Куда-а! — завопил Рябчиков. — Это же медведь! Он тебя задерёт!

— Это не медведь! — воскликнул Димка. — Это — свинья!

— Какая свинья?! — обалдел Рябчиков.

— Обыкновенная! Мы на нее медвежью шкуру нацепили.

Рябчиков еще больше обалдел:

— Зачем?!

— Да просто так! Играли!..

Сорвавшись с места, Димка помчался вслед за Федькой и Машкой. Но они уже как сквозь землю провалились.

— Федь-ка-а! — орал Молодцов. — Маш- ка-а!..

Ответа не было. Да и не могло быть, потому что хрюшка продолжала нестись по лесу как угорелая. А за ней, тоже как угорелый, несся Дураков.

Вскоре Машка с Федькой выскочили к Чертову болоту. Прямо к тому месту, где расположилась Элька Синичкина с мольбертом.

Увидев медведя, Синичкина пронзительно завизжала и от страха полезла в болото. Угодив прямиком в трясину. Трясина, естественно, стала ее засасывать.

— А-а!.. — в ужасе закричала Элька. — Ма-ма!.. Ма-а-мочка!..

Но мамочка была далеко. В Хлевном. Загорала там, лежа на раскладушке.

Зато Дураков был рядом. Не раздумывая ни секунды, он схватил длинную корягу и бросился на помощь Синичкиной.

— Держи, Элька! — протянул он ей второй конец коряги.