Месть Цезаря

Испытав прилив желания, Цезарь резко подхватив Соршу на руки, отнес к кожаному дивану, стоящему в дальнем конце кабинета, и опустил девушку на него.

Длинные рыжие волосы полностью закрыли лицо Сорши, и Цезарь осторожным движением откинул их назад.

Почувствовав, что что-то изменилось, девушка широко распахнула глаза и рассеянно взглянула на мужчину. Она не понимала, что происходит.

– Цезарь? – снова чуть слышно выдохнула она.

– Ш-ш-ш. – Наклонив голову, он поцеловал Соршу в кончик носа, а затем коснулся ее губ сладостным и до боли нежным поцелуем.

Закрыв глаза, девушка чувствовала, как Цезарь ласкает ее тело, слышала нежные слова, которые он шептал ей на своем родном языке. Сорша с трудом удерживала себя от того, чтобы не сказать ему, как сильно она его любит.

Любит.

В тот момент, когда он рывком вошел в нее, девушка широко распахнула глаза и уставилась на Цезаря.

– Что случилось? – с тревогой в голосе спросил он.

Сорша с трудом сглотнула застрявший в горле комок.

– Ничего, – прошептала она.

Запустив пальцы в густые волосы Цезаря, она притянула к себе его голову и отчаянно его поцеловала.

Я не люблю тебя. Я не хочу любить тебя… как молитву повторяла про себя Сорша.

Чуть позже, когда все закончилось, Сорша попыталась разобраться в своих чувствах, но это было так же невозможно, как повернуть вспять реку. Потому что теперь она не могла различить, где заканчиваются ее мечты, а где начинается реальность.

Ты не любишь его.

Оторвавшись от девушки, Цезарь встал с дивана и начал одеваться.

– Сегодня вечером я улетаю в Рим, – тихо сказал он.

– Но ты же прилетел всего несколько дней назад!

Он повернулся к ней и удовлетворенно улыбнулся.

– Я должен был в последний раз взглянуть на цифры и дать последние советы Руперту, прежде чем передать компанию обратно вашей семье.

Так значит, он приехал ради компании, а не ради нее. Только не ради нее.

– Компания успешно выходит из кризиса, – тем временем продолжал Цезарь. – Этому способствовали новая тактика и недавно открытая фабрика. Результаты превзошли все мои, даже самые смелые, ожидания.

Он говорил с ней тоном заботливого врача, который только что поставил своему пациенту смертельный диагноз.

Сорше хотелось схватить Цезаря за плечи и потрясти. И закричать во все горло от обрушившейся на нее боли.

К черту компанию, а как же мы?

Но что-то в его глазах не позволило ей задать этот самый для нее на данный момент важный вопрос.

– Ты уезжаешь навсегда? Ведь так, Цезарь? – хрипло спросила девушка, изо всех сил стараясь сдержать слезы, вот-вот готовые хлынуть из глаз.

– Ты знала, что рано или поздно это время наступит.

Конечно, она знала.

– И куда ты теперь?

– Я еду домой в Паникале. Хочу сам собрать урожай в этом году.

Что-то в его голосе заставило сердце Сорши болезненно сжаться.

– Ты говоришь так, будто хочешь там остаться, – тихо прошептала она.

– Да, это так и есть. Разве не этого хочет каждый человек, Сорша? Я мечтаю о своей семье… думаю, ты хочешь того же.

В его глазах девушка видела уверенность в будущем.

Будущем, в котором ей нет места. Это был конец.

Сорша с трудом подавила в себе нарастающее ощущение ужасной потери.

– Когда ты улетаешь? – спросила девушка.

Несмотря на то что его сердце невольно замерло при этом вопросе, лицо Цезаря по-прежнему оставалось безразличным.

Какая ирония судьбы. Сколько раз он вот так прощался со своей очередной любовницей, слыша ее слезы и мольбы остаться. И вот сейчас он прощается с Соршей, а она спокойно стоит перед ним.

– В восемь часов, – с горькой усмешкой ответил Цезарь. Подняв руку, он взглянул на часы. – Думаю, сейчас уже пора пойти попрощаться со всеми.

– Попрощаться? – Сорша вежливо улыбнулась. Следующий вопрос она постаралась задать с изрядной долей юмора и кокетства. – Хочешь, я тоже приду и помашу тебе на прощанье?

Сорша Вейтакер, должно быть, действительно была его Немезидой, если могла так спокойно относиться к тому, что он навсегда от нее уезжает.

Будь проклята ее холодная, бесчувственная улыбка! Будь проклята она сама!

Развернувшись, Цезарь быстро подошел к девушке и, резко притянув ее к себе, прижал к своей напряженной плоти. Его возбуждение с быстротой молнии передалось изумленной Сорше. Ее глаза расширились от нарастающей страсти.

Быстро расстегнув молнию на брюках, Цезарь приподнял девушку и опустил на себя, вонзившись в нее так глубоко, как никогда прежде.