Месть убитого банкира

- Хитер, браток. Ты не работу нам облегчаешь, а еще один труп на шею вешаешь,- сказал Ядран, внимательно глядя на Ами-на.- А это, как понимаешь, дополнительные хлопоты.

- И дополнительная плата,- уточнил Амин.

- Может, мы сами что-то придумаем насчет бумаг?

- Не пойдет. Они знают его и будут говорить только с ним. К тебе и к твоим людям никто не выйдет, ворота не откроют. А если начнется долгая пальба, это провал.

- Серый сказал, что тебе можно верить. Где этот мужичон-ка, он не напартачит, кипешь не подымет?

- Я привезу его. Какой кипешь, Ядран? Он сделает дело и закончит свое существование. Ты получишь фору во времени и доступ к дому.

- Надо просечь все детали,- Ядран несколько минут изучал план, а потом спросил.- С тыла нельзя тихонько подойти и вло-миться в дом?

- Вполне возможно, у них там есть сигнализация. Сработает

- они уберут бабу, а это нам не нужно. То, что я предлагаю - лучший вариант. Но ты, понятное дело, все сам обдумай.

- А мужика все равно придется убирать?

- Если не будет участвовать в деле, не придется. Он ни хрена не знает. Но и платить вам за него не придется. Так что, решай сам, Ядран.

- Решу, решу. С делом все ясно, давай о главном. Бабки. Значит, расклад, как я понимаю, такой: три охранника - по пя-терику, мужичок - еще пять, всего двадцать получается. За бабу червонец.

- Тридцать тысяч? Не гни палку, Ядран. я цены знаю. Чер-вонец за бабу, остальное меня не касается.

- Ну ты даешь! Трое братков с "пушками", за ними - пахан с пулеметами, а сверху ракетные войска стратегического назна-чения. И я попру на эту армию за червонец? На четверых?

- Там работы на пятнадцать минут максимум. Профессионал за пять управится.

- А мужик? Это твоя проблема или моя?

- Моя. Лады, еще трешку наброшу.

- Амин, ты из своего кармана платишь? Или чужие бабки ре-шил экономить? Какого хрена трясешься за каждый грин?

- Бабки не мои, но я знаю цену,- мрачно сказал Амин.- Это ж тебе не в центре Москвы авторитета завалить. Деревня глухая, дачников сейчас нет, какой дурак попрется туда в такую погоду? А из местных одни старухи остались. Делов-то...

- Что ж сам не решишь проблему?

- У меня работа другая, понял? Ну и как, мы договорились, или нет?

- Пятнадцать,- вздохнул Ядран.- И это мое последнее сло-во. Пятнадцать кусков. Пять сейчас, остальные потом, когда ба-бу передадим.

Амин кивнул, соглашаясь, вытащил из кармана куртки две толстые пачки стодолларовых купюр, перетянутые желтыми резин-ками, протянул Ядрану. И никаких расписок, никаких договоров с печатями.

- Продумай, что и как, я думаю, карта у тебя есть?- ска-зал напоследок Амин.

- Найдем карту.

- Тогда - в шесть на Ленинградке, сразу за окружной.

Амин вышел из машины и зашагал в сторону автобусной оста-новки. Он был доволен собой. Все складывалось так, что лучше не придумаешь. Если и дальше повезет, сегодня вечером можно вмазать, как следует. Один удар - и двух козлов нет: Лобана и Чекмарева. И рыжая сука - вот она. Взять документы, кончить ее и все! Дыши спокойно, Амин, ты живой. Троицкий не вылез из мо-гилы и не достал тебя. Попытался, но не смог. Руки коротки оказались!

День близился к вечеру, а Чекмарев так и не решил, что же ему нужно делать. Куда идти, куда бежать, где искать Настю? Огромный город вокруг, сотни тысяч домов, и в любом доме, в любой квартире, в офисе, подвале, на чердаке бандиты могут прятать девушку. Даже если бы он мог видеть сквозь стены, сколько нужно времени, чтобы просмотреть всю Москву? Месяц, два? Три? А ведь Настю могли увезти в Подмосковье и даже в другой город...

Он понимал свою беспомощность, пытался не думать о Насте, в конце-концов она сама во всем виновата. Но разве можно было забыть надпись на зеркале: "Сереженька, милый, я тебя очень-очень люблю. Вот и все. Твоя Настя." Она виновата? Может быть, но ведь пришла к нему, чтобы помочь, чтобы сказать о любви. Если бы не пришла, наверное, и не попала бы в лапы бан-дитов Сафарова. Значит, искупила свою вину, действительно, лю-бит его!

Нет, невозможно было не думать о Насте. Тогда Чекмарев стал думать о том, что все будет хорошо: она отдаст эти черто-вы документы, и ее отпустят. И она вернется, его Настя, вер-нется в его квартиру и уже никогда не уйдет оттуда надолго!

Думать-то можно было, а вот поверить, что так оно и слу-чится... Не верилось.

И от Борисенко не было никаких известий.

Зато Аля приходила. Долго рассказывала, как все измени-лось в редакции после того, как он выскочил из кабинета Лавки-на и куда-то пропал. Какие-то суровые мужчины из "ДЕГЛа" бро-дили по редакции, Павлюкович забегал к Лавкину, даже разреше-ния не спрашивал. А потом вообще сидел в кабинете несколько часов, Просто ужас, что творилось! А еще она так переживала за него, так переживала, сама не знает почему.

Хорошая девушка Аля, наверное, любит его, наверное, ни-когда бы не поступила так, как Настя, но что же сделаешь, если в памяти живут огромные зеленые глаза, если они лукавят и сме-ются, дразнят и позволяют... Если они закрывают собой весь бе-лый свет?!