Месть ведьмы

— Почем мне знать, Калька? — резонно пожал плечами рассказчик, отправляя в рот еще щепотку табаку. — Едино ведаю, выжигский комес, поговаривают, опосля войны того маленько… тронулси, что ль. Хозяйство свое поставил на широку ногу. Его-то земли, почитай, больша всех от войны-то пострадали. Ну да он оправился быстро, хорошо хозяйство, ежели с умом-то подойти. Восстановилси богаче прежнего, токма ему с чегой-то мало показалось. Давненько стояла в землях комесов Выжигских Сечь, да не трогали они ея, али опасались чегой-то, а можа, по другой причине. А последний взъелся на нее пуще аспида. Собрал воинов, мракоборцев нанял, да и дунул прямехонько туды, в Сечь, знатчица. Люди бают, клялся-божился всю нечисть поизвести в своих-то землях. А пуще всего, — рассказчик вдруг понизил голос, — молодой комес ведьм не жалует. Уж двух поймали, да вину за них признали — своей рукой казнил обеих. Да так, что страшнее не придумаешь. Я сам не видал, но слыхивал — жуть, что с нима творилось! Опосля тех казней народ смурной уходил, ровно с королевких похорон. А комесу хоть бы что. Застав понастроил, на кажной — по большому отряду, да все в Сечь похаживает. Дорогу проложил прямо по лесу, через владения вассала своего, Стреха Древнего. Не замостил покаместь… Да и застав в Сечи не настроил, а токмо думаю — года за два сделает по-своему. Да к тому мигу ни одной нечистой твари в Сечи не останется.

Перед глазами Кали встало лицо Казимира. Не злым было это лицо, и жестокость в нем явилась только тогда, когда свидеться пришлось с ним в последний раз.

Ухану зальстило общее внимание. Найдя нужную историю, он, похоже, решил обмусолить ее со всех сторон. Никогда доселе его не слушали с таким тщанием.

— Ну, знатчица, старается. Порядки в своих землях навел железные, опять же воинов нанял, теперь нашему брату ходу туды нет, — обстоятельно продолжил рассказчик, поглаживая куцую бороду. — За дорогами следит, мосты поправляет, да, почитай, в кажной харчевне сам побывал, повычистил от людишек лихих. Ну и того… нечисть истребляет, леса вырубает, те, что под Сечью, да под поля пахотные пристраиват. Ничем не похаять — хозяин! А токмо того… кметы те, что на земле его живут, вольные и не вольные, не знают, радеть им или горевать.

— С чегой-то? — заинтересованно переспросил сидевший напротив разбойник. По всему видать, самое интересное Ухан приберег напоследок.

— А того, — не стал долго мурыжить тот, — что всем комес их хорош — молод, умен, рачителен и в бою не знает равных. Вот токма голова у него как есть с червоточиной. Кметы его бают, из тех, кто в замке прислужниками, что как ни вернется хозяин с делов ратных, али объездов хозяйственных, так запирается в своих покоях, и никому туды ходу нет. И пьет он так, что соперников ему в энтом деле не найтить. Как бочки замковские опорожнит — так снова человеком делается, и все, знашь, лекарей к себе зовет. Да не каких там шарлатанов, а тех, кто хоть малехо в магии кумекают. Запрется с ними и не выходит, бывает, неделями. А токмо то ли стращат чем-то, то ли платит так, что будь здоров, а ни один еще не проговорился, что там гложет светлого комеса.

— Вечно с ними, господами синекровными, не по-людски, — проворчал гном, вращая острием своего топора по пыли. — Мож, проклятие какое на ем? Болеет светый комес?

— Здоров, как бык! — торжествующе гаркнул Ухан, пристукивая себя по колену. — Уж казалось бы и пьет, и воюет, не прерываясь, а нечисть — она так просто умирать не желает, сами должны понимат. А ровно изо дня в день все краше становится, точно девка на выданье. Не видать по нему, что болен али немощен, ну да сам я не видал, почем купил — потом продал, отдариваться нечем…

Каля резко поднялась. Голос Ухана и страшные его слова все звенели в ее голове, когда твердо и решительно шла она к привязанным у коновязи лошадям, едва помня себя от гнева…

Глава 2

Казимирова земля разительно отличалась от того, кой вид она имела года три назад, когда в последний раз доводилось Кале побывать в этих краях. На что рачительным хозяином был благородный Золтан, но сын его отца далече переплюнул. Проезжая неторопливой рысью, Сколопендра наблюдала возделанные поля, большие стада всякой скотины, крепкие мосты и чистые деревни. Через каждый десяток дорожных мер за крепким свежим частоколом был разбит добротный лагерь оборуженных кметов. Разбойникам и в самом деле нечего было делать в землях Выжигского комеса.

Но что-то не нравилось Кале в этом кажущемся благополучии. Богатства были настоящими, а кметы — видимо довольными. И все же…

Замок открылся вдруг и нежданно. Каля в удивлении разглядывала молодой сад, разбитый на той самой земле, что всего-то три годка назад стонала под копытами вражьих коней. Да и не место было здесь для сада. С трех сторон к низкому холму, на котором стоял дом Выжигских комесов, подступало болото. И каких же трудов стоило осушить хотя бы часть его, чтобы оно сыростью своей не гноило нежные древесные корни!