Месть. Все включено

– А почему бы и нет? – полковник в возбуждении захлопал кожистыми крыльями. – Такие толстолобики плодятся, жирные, пальчики оближешь. – Он алчно щелкнул клювом, и Мила подумала, что при желании полковник в состоянии натворить этим своим клювом дел. Перекусить, например, руку. – Я вот сейчас слетаю, принесу вам пару рыбин. На пробу. С икрой. Вы только сумку мне отдайте.

– Сумку?

– Ну да, сумку. Сумочку, будьте добры. С деньгами.

Покосившись через плечо, Мила Сергеевна обнаружила сумку, наполненную на Подоле деньгами, которые она таки выбила из конвертальщика[26] Паши. «Интересно, это та, которую я в парадном спрятала, или все же „кукла“, предназначавшаяся Андрею?»

Ах, деньги… я и забыла, – протянула Мила. Как ни благодарна она была полковнику за чудесное исцеление, расставаться с сумкой было жаль. Особенно, если внутри находились не пачки старых газет, а отпечатанные ФРС[27] доллары. Такие хрустящие и желанные.

– Видите, какая вы рассеянная, – согласился полковник, нервно перебирая когтистыми пальцами. Точь-в-точь, как у курицы, только значительно больше и радикального черного цвета.

– Да, конечно, – согласилась Мила, и только теперь заметила вторую дымовую трубу. Вторая труба, словно зеркальное отображение первой, торчала в каких-нибудь двухстах шагах. Верхушку трубы венчало аккуратно сплетенное гнездо. Из гнезда высовывались разинутые клювы птенцов. Птенцы, судя по всему, ссорились, вырывая один у другого крупные куски мяса, показавшимися Миле фрагментами человеческого тела.

– О, Боже! – Мила прикрыла рот.

– Не стоит так болезненно реагировать, Милочка. А тем более, понимаете, расстраиваться. Он большего и не заслуживал.

– Кто?

– Как кто? Паша. Дружек ваш. По незаконной обналичке специалист.

Мила отвела глаза.

– Вы же сами говорили, Милочка, будто он мухлевал, кхе-кхе?

– Такого я ему все равно не желала, – пролепетала она, борясь с подступающей дурнотой.

– Такова его судьба, – отрезал полковник. – Надоело с махинаторами цацкаться. Сумку давайте!

– А кто это? – спросила Мила, разглядев совсем далеко, над вышгородскими лесами, пару угрожающего вида птиц. Птицы волокли в когтях нечто весьма тяжелое, то ли бычка, то ли крупного человека.

– Ах, это… – Сергей Михайлович отмахнулся, – это наши ребята. Оперативники. Второго подельника вашего задержали. Этого, как его? Протасова. Да черт с ним, с быком тупоголовым. Не берите в голову. Вы сумочку-то давайте.

– Спустите меня, пожалуйста, на землю, Сергей Михайлович.

– Сначала сумка – потом земля, Мила Сергеевна. И давайте-ка без торга. Тут вам не базар, дорогуша! – внезапно посуровел Сергей Михайлович и, дав понять собеседнице, что шутки закончились, яростно щелкнул клювом прямо у нее под носом.

Цепенея под алчным взглядом похожих на стекляшки глаз полковника (недаром сотрудники силовых структур так падки на словечки типа «сокол» или «беркут»), Мила Сергеевна протянула сумку. Украинский поймал ее с ловкостью совы, хватающей обреченную мышь. В следующую секунду могучие крылья расправились, сделали мах, полковник отделился от трубы.

– А я?! – взвизгнула Мила. – Как же я?!

– Вы? – Украинский, вероятно, хотел пожать плечами, по привычке. При этом его крылья сложились. Чтобы не полететь вниз камнем, ему пришлось сделать несколько яростных взмахов, прежде чем он поймал поток восходящего воздуха, и воспарил.

– Вы, дорогуша, меня больше не интересуете. Отработанный, так сказать, материал.

– А как же наш договор, Сергей Михайлович, вы же мне двадцать пять процентов обещали?!

– Вы что-то путаете, кхе-кхе. Я с аферистами не договариваюсь.

– Хорошо! – в отчаянии она протянула к нему дрожащие руки. – Я поняла. Не надо мне никаких процентов, Сергей Михайлович! Только не бросайте меня, пожалуйста, я вам еще пригожусь!

– Пригодитесь? – заклекотал Украинский. – Да на кой черт, спрашивается, вы мне сдались? – он окинул презрительным взглядом ее беззащитное, худенькое тело. Только сейчас Мила сообразила, что обнажена. – Мяса в вас – кот наплакал, честно вам говорю. Яйца снести – и того не сможете. Вы, дамочка, балласт.

– Умоляю! Не бросайте меня здесь! – повторяла она снова и снова, теперь сквозь слезы.

– Да я и не бросаю, – сообщил полковник. Мила решила – сжалился.

– Правда, Сергей Михайлович?

– Передаю, с рук на руки, Милочка, другим нашим сотрудникам. Скоро они за вами прибудут. Недолго терпеть.

– Какие сотрудники? – пролепетала Мила.

– Товарищи Витряков с Филимоновым.

– Они ваши сотрудники?! – взвизгнула она.

– Так точно, дамочка. Только внештатные.

– Они же бандиты! – закричала она.

– Ну, знаете, я бы не стал, на вашем месте, развешивать ярлыки, дамочка, – осуждающе проговорил Украинский. – Вину обвиняемого определяет суд, верно? Он же назначает наказание. Сейчас, понимаете, не 37-й год, кхе-кхе, к сожалению…

– Не отдавайте меня им! – завыла Мила. – Я буду хорошей!

– Ничего не попишешь. Такой приказ.

– Я буду жаловаться Артему Павловичу!