Месть за победу — новая война

Возможно, у Китая и России большое будущее на Дальнем Востоке, но это в том случае, если (1) американо–западноевропейско–японские конкуренты не проявят хватки и (2) если Россия решит пойти по пути Казахстана, буквально открывшего свои энергетические кладовые Китаю. Напомним, что Китайская нефтяная компания уже инвестировала 700 млн долл. в развитие энергетической инфраструктуры Казахстана. И ныне КНР готова инвестировать 3 млрд долл. в создание нефтепровода из Атасу в Казахстане до Синь–цзян–Уйгурского автономного района. Этот нефтепровод длиной 3000 км будет способен доставлять 20 млн тонн нефти Каспийского моря в Западный Китай.

Не менее заинтересованно, чем на Север, Китай смотрит на Юг. Здесь, в Южно — Китайском море, КНР претендует на острова Сенкаку и Спратли в Восточно — Китайском море. Изыскания геологов позволяют твердо верить в наличие здесь нефтяных месторождений. В свое время Дэн Сяопин провозгласил, что конфликт по поводу этих островов «должен быть отложен до следующих поколений». В ноябре 2002 г. АСЕАН и КНР заключили договор, призывающий «заморозить» все территориальные претензии. Последовал Пакт о ненападении с АСЕАН. И тем не менее Китай осудил вьетнамцев за дарованные иностранным специалистам права на бурение нефти и развитие туризма на островах Спратли. Совсем недавно группа китайцев высадилась на островах Сенкаку и водрузила китайский флаг. (Японская полиция немедленно арестовала прибывших и отослала их домой, где их встретили как героев.)

Если Китай добрался до 40 % производства мировой стали, то какие неожиданности ожидаются в будущем? Каковы будут последствия того, что Китай станет первым экономическим партнером Австралии, Южной Африки и Бразилии? Если Китай возьмет на себя эту роль, то не посчитает ли он необходимым создание флота «четырех океанов» для защиты жизненно важных потоков нефти, железной руды и других сырьевых материалов? Не станет ли Китай ведущим поставщиком конвенциональных вооружений, помогая тем самым укрепить свои позиции в богатых ресурсами странах? Не последует ли Пекин по стопам Лондона и Вашингтона, вторгаясь во внутренние дела далеких стран?

ОТНОШЕНИЯ С АМЕРИКОЙ

Эти отношения противоречивы. Сейчас впервые после крушения Советского Союза некий центр бросает Америке своего рода вызов в сфере того, что получило название soft power: комбинация экономической активности, интеллектуального горения, культурного самоутверждения, привлекательной торговли, настойчивой и вежливой дипломатии — и это на фоне растущей военной мощи. Как оценивает американский журнал, «Китай еще не может делать фильмы лучше голливудских, создавать компании типа «Дженерал электрик» или соперничать с лучшими традициями государственного департамента (по меньшей мере, там, где Америка действительно заботится о результате). Но игра продолжается, и Китай начинает подрывать культурное, экономическое и дипломатическое влияние США. К сожалению, односторонность и близорукий фокус Америки на терроризм дает Пекину шанс»[476].

Еще десять лет назад такое было абсолютно невозможно. Но сейчас мы видим даже уменьшение (в течение года) численности иностранных студентов на 14 тысяч. Все меньше шансов на то, что президенты азиатских стран выйдут из американских университетов, как, скажем, нынешний президент Филиппин Глория Арройо (окончившая Джорджтаунский университет).

Исключительный рост Китая создал дефицит в торговле с ним Соединенных Штатов — 105 млрд долл. в 2004 г. Быстрота происшедших изменений не позволила Вашингтону нащупать верную стратегию. Взобравшиеся на вершину мировой пирамиды американцы оказались неспособными дать ясный анализ того, что им несет бурный подъем Китая. Отсюда всеобщая чувствительность. Новое поколение китайских дипломатов весьма отличается от прежнего — они говорят на иностранных языках, они могут объяснить взаимоотношения неоконсерваторов между собой в Вашингтоне.

Китайские руководители достаточно часто говорят о том, что «некоторые внешние силы» — явно имея в виду американцев — «не являются естественными партнерами Азии». Китайские дипломаты говорят, что им приходится работать между двумя «сумасшедшими нациями» — Северной Кореей и Америкой.

Отметим, что, вступив в 2002 г. в ВТО, Китай энергично стремится понизить ограничения на торговлю, что очень отличается от протекционизма Америки, проявленного в период президентства Дж. Буша–младшего.