Месть за победу — новая война

Вторую точку зрения отстаивают реалисты. Победные фанфары в адрес быстро оккупированного Афганистана и Ирака не вводят их в эйфорию. Обе эти страны тысячелетия живут по своим устоявшимся законам; в присутствии иностранного вторжения главные политические силы этих стран бросают внутреннюю рознь и объединяются против новых враждебных внешних сил. Так, лидеры многократно перепаханного войнами Афганистана в октябре 2003 г. на фоне горящего Багдада призвали «всех муджахеддинов и простых афганцев» своею фетвою к битве с иностранцами. Реалисты предупреждают: «Неумение США заручиться поддержкой (или уничтожить) лидеров и силы старшего поколения афганских муджахеддинов делает определенным процесс формирования страшного противника: Запад потерял время в Афганистане; решающей стала позиция Хекматьяра, Хаккани, Хали и других в пользу Талибана и «Аль — Кайды», что практически гарантирует падение прозападного президента Корзая»[492].

Вера в возможность быстрой перестройки многовековой парадигмы владеет умами отвлеченных теоретиков; практики предупреждают против такой самонадеянности. Витриной демократии на Ближнем Востоке ни Кабул, ни Багдад не будут. На их стороне огромной силы цивилизационный код, который противится косметическим переменам. В Кабуле независимые от внешней помощи афганцы прямо говорят американцам: «Вы плохо изучили нашу историю». После множества сообщений об окончательном крушении Талибана и «Аль — Кайды» невозмутимо появляются новые сообщения — о том, что «афганские силы сопротивления перегруппировались, перевооружились, получили новые средства и готовы вышвырнуть американские войска из Афганистана»[493].

Критики полагают, что самое опасное — окунуться в средства массовой информации Запада, где нетрудно прийти к выводу, что победоносный Запад идет от триумфа к триумфу. «Победа в Афганистане. Бен Ладен и аль-Завахири прячутся в афганских пещерах. Остатки «Аль — Кайды» скоро капитулируют. Прозападный демократический режим правит в Кабуле, Энтузиазм в отношении ислама и джихада спадает, превращаясь, если пользоваться словами директора ЦРУ, в «лунатический бред». Израильский премьер–министр Шарон стал «человеком мира». Война против «Аль — Кайды» — это не война против ислама. Антитеррористическое наступление не имеет с этой религией ничего общего. Бен Ладен ненавидит Соединенные Штаты за их свободу, а не за их политику. Исламисты ненавидят Америку за то, что она есть, а не за то, что она делает. Пакистан и Саудовская Аравия поддерживают борьбу Америки с «Аль — Кайдой». Запад перекрывает субсидии бен Ладену. Израилю — «дорожная карта», Палестина уже жизнедействует. В Ираке полная победа, исламисты не готовы к борьбе. Ирак нуждается в собственном правительстве, в демократии, в суверенитете»[494]. В реальности картина несколько сложнее.

ИСТОРИЧЕСКАЯ ОБИДА

После того как турецкая армия в 1683 г. была отброшена от Вены, начались триста лет отступления мира ислама перед натиском Запада. Более и «хуже» того, эти триста лет были временем постоянного проникновения Запада в мир ислама. Проникновения военного, экономического, политического, идейного. Пиком можно считать ликвидацию исламской суннитской централизации в лице стамбульского султана и имама мусульманского мира в 1920‑е годы, превращение новообразованной Турции в светское государство, образование государства Израиль в 1948 г.

Два процесса как бы действовали вопреки друг другу. С одной стороны, слабело геополитическое влияние исламского мира, столь могучего между VII и XVI веками; его децентрализация, отступление перед колониальным натиском Запада, трудность модернизационных преобразований, неадекватность элиты в процессе мирового прогресса. Развал Оттоманской империи, контроль Британии и Франции над наследием Стамбула, Багдада, Индостана, Индонезии, Магриба и Леванта низвел мусульманский мир до положения сугубых жертв мировой эволюции. С другой стороны, колоссальный демографический рост исламского мира (12 % мусульман в мировом населении в 1900 г. и 30 % в 2000 г.) на фоне постоянного повышения стратегической значимости нефти — главного сырья мусульманского мира — начали медленный, но обратный процесс некоторого восстановления позиций, столь очевидно утерянных после XVII века.

Чувство исторического унижения, столь очевидное для мира ислама, с трудом — в условиях отсутствия соответствующего эмоционального опыта — ощущается на Западе. Как формулирует У. Эко, «бен Ладен знал, что в мире есть миллионы исламских фундаменталистов, которые, чтобы восстать, только и ждут доказательств того, что западный враг может быть «поражен в самое сердце». Так оно и произошло в Пакистане, в Палестине и в других местах. И ответ, данный американцами в Афганистане, не только не сократил этот сектор, но и усилил его»[495].