Месть железного дворфа (ЛП)

Я помню, как я сказал это Афафренферу, и помню, что он отрицательно покачал головой, как только слова слетели с моих уст. Не потому, что он сомневался в нашем плане, на самом деле, он был уверен в нем более, чем я. Но потому, что Афафренфер говорил о чем-то глобальном.

Он говорил о человеке, которым он был. Но теперь, с этим внезапным ростом, он рассказывал мне о человеке, которым он, по своему представлению, должен был стать.

Мне кажется, ситуация Афафренфера стала сложнее от внезапности полученной силы.

Великий Магистр Кейн тренировал его, на глубоком уровне, и поэтому он поднялся на ранее совершенно недостижимый уровень мастерства. И это пробудило в нем осознание того, что он стал частью чего-то большего, чем он сам, и ответственен теперь за вещи, которые никак не связаны с его личными потребностями.

Я никогда не думал о собственной жизни столь глобально, не связывая это с чем-то конкретным, с какой-то путаницей. Вероятно, потому что моя природа, с самых ранних дней подвигавшая меня к рефлексии, заставила меня принять те убеждения и ожидания, с которыми Афафренфер сейчас столкнулся, как с внезапным и неясным прозрением.

У меня больше не было времени сидеть и обсуждать с ним все это, так как мы должны были немедленно найти короля Харнота и его отряд, чтобы помочь им найти нужное место в предстоящем водовороте.

Но я не смог сдержать улыбки, когда двигался по склону, поросшему соснами, рядом с монахом из монастыря Желтой Розы. Теперь он испытывает то же прозрение, что некогда я так надеялся увидеть у Артемиса Энтрери.

Я видел трепет на лице брата Афафренфера, но знал, что скоро он сменится чувством истинного удовлетворения. Ему было дано что-то, какое-то благословение, которого большинство людей никогда не смогут испытать. Благодаря Великому Магистру он получил некоторое представление о своем потенциале, и поэтому понимал, что такие способности были достижимой правдой.

Как много людей не понимают этого — они могут тихо надеяться, или представлять в моменты, проводимые наедине с собой, но они никогда не поверят в подобное, в себя самих, чтобы пойти и достигнуть цели. Страх неудачи, осуждения, осмеяния, будет держать их, не давая вырваться из пузыря безопасности. Предотвращая любой риск, удерживая их руки поближе к собственным карманам.