Месть Жреца-некроманта

    Гай Фалиск надрывая глотку орал,  чтобы ворота  непременно закрыли. Но требовать этого было легче, чем сделать. Дикари отчаянно рвались внутрь, чтобы поквитаться с чужеземцами, пролившими кровь их женщин. Шестеро солдат не могли противостоять усилиям сотни врагов. Центурион, поняв это,  гаркнул:

 - Отойти от ворот! Приготовиться к бою!

 Караульщики в отличие от большинства остальных солдат были полностью экипированы для боя. Отбежав от створок на несколько шагов, они выстроились в прямую линию. Гай Фалиск занял место на правом фланге. Створки распахнулись и орущая, гомонящая орава дикарей хлынула в лагерь. Караульщики приняли удар на себя. Пилумы[29] они метнуть не успели и сразу взялись за мечи. Каждый их выпад и удар был точен и смертоносен. Ничем не защищенные островитяне бушевали и клокотали,  словно море,  вокруг маленькой группы римлян, но те стояли незыблемо, продолжая колоть и рубить вторгшихся. Уже через пять минут после начала боя возле их ног вповалку лежало десять истекающих кровью островитян. Трое тяжело раненых пытались отползти, ещё один,  плача и стеная, пытался втиснуть обратно в свой распоротый живот вывалившиеся кишки.

    В это время из палаток выбегали солдаты центурии. Они в спешке натягивали кто шлемы, кто нагрудные панцири, хватали оружие и бежали к воротам. Лучники на башнях начали стрелять уже в тот момент, когда островитяне, преследующие Авента и Басскара,  только-только показались из зарослей. Несмотря на то, что дикари бежали быстро, их большое число и скученность, а также то, что они не носили ничего, кроме набедренных повязок, позволило стрелкам положить не меньше полусотни атакующих,  прежде,  чем те приблизились к воротам и стенам лагеря. Но потери не остановили островитян. Они лезли и лезли вперёд, с одним лишь желанием - добраться до врагов. Командовал ими высокий молодой воин, в котором Сабин узнал сына старейшины. Атакующих должно быть было не меньше тысячи человек. Давя своей массой, они оттеснили от ворот Гая Фалиска и его людей, причём один из солдат был тяжело ранен и затоптан вторгшимися. Впрочем, центурион сам приказал отойти, чтобы не попасть в окружение.  Его воины, наконец,  метнули пилумы и тут,  как раз подоспела подмога. Три десятка либурнариев, выстроившись в три линии,  ударили на толпу дикарей.

     Возле ворот закипела ещё более ожесточённая схватка. Кровь лилась ручьями, хрипели и плакали раненые. Преимущество закованных в сталь либурнариев с щитами и вооружённых мечами-гладиусами,  была очевидна. Потеряв лишь трёх товарищей, они достаточно легко остановили  полуголую толпу дикарей. Солдаты кололи и рубили короткими скупыми движениями, учитывая скученность толпы. Стремительно росла гора окровавленных трупов.

    Сабин и Марк Петрий тем временем,  построили в боевой порядок остальных своих людей.  Затем, по сигналу Гая Фалиска, тридцать человек отошли назад, а в бой ринулись бойцы резерва. Центурион Фабий Аквилл вывел из восточных ворот десяток человек, обогнул стену  и вышел во  фланг островитян рвущихся в ворота.  Атака с двух сторон была весьма успешной. От первого же удара толпа дикарей распалась.  Кроме того, островитян изрядно потрепали римские стрелки, безнаказанно убивая их с башен и стен. Атакующие отхлынули и начали отступать.

    Видя это, Лот впал в ярость и отчаяние.

 - Вперёд! – заорал он. – Отомстим за наших братьев!

 И не дожидаясь никого,  он один кинулся к воротам. Впрочем, вокруг него тут же  сомкнулась сотня самых сильных и отважных воинов, вооружённых дубинами. Отряд Сабина вышел им на встречу за пределы лагеря. Противники сошлись, и началась резня. Дикари и их командир дрались с яростью обречённых.  Лот смог попасть в лицо одному из римлян своим копьём, ещё пятерых чужеземцев свалили и забили насмерть дубинами, сорвав с их голов шлемы. Но это было всё,  чего смогли добиться отчаявшиеся дикари. Марк Петрий сошёлся с Лотом в коротком и кровавом поединке. Копьё островитянина пробило панцирь келевста и слегка оцарапало ему левое плечо. Марк Петрий рубанул мечом сверху вниз под углом. Острая,  как бритва сталь меча без труда рассекла кожу на правом плече Лота,  затем мышцы, связки  и наискось,  с приглушенным хрустом вошла в грудину.  Хлынула кровь и Лот с мучительным стоном повалился под ноги своему убийце.  Это стало финалом битвы. Островитяне обратились в бегство. Лишь двое воинов, ещё сохранивших мужество, подхватили тело своего командира и только после этого пробежали вслед за остальными.