Месть Жреца-некроманта

 - Вы будите, свободны, - пообещал Марк Петрий. – Но вы должны сразу себе уяснить, что грести вам придётся. Для этого и освобождаем вас. Больше не будет цепей и надсмотрщиков, но работа останется прежней. Ну как, согласны?

 - Я готов рискнуть, - тут же откликнулся негр. – Всё лучше, чем если тебя сожрут здесь.

 Несколько человек, тоже согласились, а вскоре и все остальные, попросту,  не видя для себя иного  выхода.

    Растирая,  освобожденные от цепей щиколотки, негр, глядя на келевста, как тому показалось слегка насмешливо,  сказал:

 - Моё имя Марумба. Полагаю, раз теперь я свободный человек, ты должен знать, как меня зовут. Мы ведь,  теперь товарищи, одна команда.

 - Конечно, - кивнул келевст, едва сдерживая ярость и желание пронзить наглому негру глотку. – Я Марк Петрий.

 Освобождение рабов,  между тем продолжалось. Поскольку сохранить полную тишину было невозможно: люди переговаривались, передвигались между скамьями, звенели,  уже снятыми и ещё нет цепями, никто не услышал шагов, донёсшихся с самой нижней палубы. Если бы кто-то услышал эти шаркающие, приглушённые шаги, отчего создавалось впечатление, что идущие продвигаются вперёд медленно и с некоторым трудом, он поднял бы тревогу. Но никто не услышал. А после было поздно.

    Когда со стороны дальних мест, где несколько  рабов ещё не были освобождены,  раздался вопль, полный ужаса и боли, никто сразу не понял, что же случилось. Тех, кого успели расковали, пихая друг друга,  отхлынули прочь. Марк Петрий, напротив, расталкивая людей, направился в ту сторону. Он увидел, как двое либурнариев с мертвенно бледными лицами и остекленевшими, застывшими глазами вцепились зубами в одного из прикованных к скамье рабов. Один каннибал  в шею, другой в плечо. Бедняга орал, обливаясь кровью, но мертвецы с плотоядной жадностью, хотя никаких эмоций и не отражалось на их застывших лицах,  вырывали из его тела целые куски. В той же стороне располагался и люк, через который можно было попасть на ту самую палубу, где Сабин приказал пятерым либурнариям  приковать  их троих, умирающих товарищей. Теперь, все восемь солдат, обратившись в живых мертвецов, один за другим выбирались из люка. Похоже, приковать никого не успели, и те пятеро, что  выполняли приказ Сабина,  свалились раньше, сражённые болезнью мёртвых.

    Появление живых трупов мгновенно вызвало панику. Все разом заорали и, толкаясь, сбивая друг друга с ног,  бросились к лестнице, ведущей на палубу. В одно мгновение возле неё образовалась плотная толпа, так что никто не мог лезть ни на верх, ни отступить назад.   Все орали, пихались и дрались друг с другом. Того, кто начинал взбираться по лестнице,  стягивали вниз, все лезли вперёд,  задние напирали, кричали от боли затоптанные и задавленные. Мертвецы приблизились вплотную и набросились на тех, кому не повезло оказаться дальше всего от спасительной лестницы. Толпа совершенно обезумела. Кто-то,  от отчаяния напал на оживших с голыми руками, кто-то кинулся прочь, ища спасения в дальних углах палубы, кто-то продолжал попытки влезть по лестнице.

    Рыча от ярости, охваченный отчаянием от того, что его план провалился, Марк Петрий рубил наотмашь мечом направо и налево,  не разбирая ни живых, ни мертвых. Весь забрызганный кровью и липким бледно-зеленоватым гноем, он прорубал себе кровавый коридор к лестнице. Разрубив чью-то голову, распавшуюся двумя половинками, как переспелый арбуз, он, наконец, пробился к лестнице. Зацепившись, начал карабкаться вверх. Чья-то рука вцепилась ему в ногу. Обернувшись, он ткнул мечом в перекошенное от животного ужаса лицо одного из своих товарищей, спустившегося сюда вместе с ним. Тот взвыл и повалился под ноги орущих гребцов. Марк Петрий сумел  подняться на одну ступеньку . Но тут,  в ногу,  опять кто-то вцепился. Мёртвой хваткой. Жесткими, холодными, как лёд пальцами. Боль пронзила щиколотку келевста. Обернувшись, он увидел одного из умерших либурнариев. Немигающие, затянутые тошнотворной мутью глаза смотрели прямо на Марка Петрия. Искривленный рот приоткрыт и из этой щели, источавшей смрад начавшегося разложения,  текла вниз по подбородку зелёная дрянь. Келевст отсёк удерживавшую его руку. Оживший тяжело грохнулся вниз, а его рука так и осталась на ноге Марка Петрия. Отцеплять её не было времени. Келевст быстро выбрался на верхнюю палубу. Здесь,  он, наконец, избавился от мёртвой руки, яростно отодрав ее, так что захрустели пальцы.

    Отбросив руку, Марк Петрий затравленно огляделся по сторонам. Никого из оставленных здесь троих своих людей,  он не увидел. Зато,  со всех сторон к нему подступали только что ожившие либурнарии. Их было,  то ли пятеро, то ли шестеро. Келевст перекатился по палубе, избежав рук,  пытавшихся вцепиться в него и вскочил. Посмотрел вправо, потом влево и застыл с побелевшим от ужаса лицом. С левого борта, на гексеру неслась трирема. Её окованный металлом ростр был нацелен на середину огромного судна.