Места без поцелуев

У Марины Сергеевны, женщины сорока шести лет, в «Сапфире» открылось второе дыхание, и она тоже попросила Витю Сидорова оставить ее «хоть полы у вас мыть». Не сможет она в «Коралл» вернуться. На рожи все гнусные смотреть и на самую гнуснейшую – президентскую. Начальство в «Сапфире» – нормальные люди. Улыбаются, здороваются со всеми подчиненными, интересуются делами сотрудников. А если бы Витя знал Реорковского… Улыбкой даже не затруднит себя, в лучшем случае удостоит тебя кивка головы. Мерзкая, скажу я вам, личность. Да и денег там почти не платят…

Кто-то из уволенных из «Сапфира» в свое время перебрался в «Коралл» и осел там, вполне довольный жизнью: ситуация в «Коралле» устраивала их больше, чем у Туманова, где требовалась большая отдача. Кое-кто проработал там довольно долго, в «заповеднике» советского проектного института. Сидели тихонечко, поругивая начальство, перемены, происшедшие в стране, правительство, молодежь и вообще всех и вся.

И получилось, что даже названия двух фирм как бы говорили сами за себя. Сапфир – синяя разновидность корунда, король среди цветных драгоценных камней, а коралл – нечто неброское, побочное в ювелирной промышленности, да и то лишь один вид – розово-красный. И еще иногда говорят, что кораллы и морские звезды, если держать их дома, приносят несчастье. Кто знает…

Сидоров решил, что Марину, как и Вениамина Леопольдовича, следует оставить: женщина трудолюбивая и за работу будет держаться. К тому же сокращения объема работ у них не намечалось, наоборот, как сказал на днях Рысин, Туманов опять строит наполеоновские планы. А планы Туманова обычно приводили совсем не к тем результатам, что поход французов в Россию, – как раз наоборот.

Еще одним членом группы была пятидесятисемилетняя Екатерина Ивановна, пришедшая в «Коралл» сразу же после окончания вуза в одна тысяча девятьсот семьдесят третьем году и оставшаяся до пенсии. Жила она после смерти мамы одна, мужчину в таком возрасте подыскать было уже трудновато, хоть и выглядела она молодо для своих лет. Жила Екатерина Ивановна в свое удовольствие, ходила по театрам и выставкам, читала книги, смотрела телесериалы.

Конечно, дополнительный приработок пришелся ей очень кстати (потому что рассчитывать, кроме как на себя, было не на кого), но работы ей хотелось для души – и чтобы оставалось время свободное для совершенствования этой самой души, а с работой в «Сапфире» и о театрах, и о книгах, и о встречах с подругами (кроме субботних вечеров) пришлось забыть: не оставалось ни сил, ни времени. Екатерина Ивановна не горела желанием и дальше работать в таком же стиле, пусть и за большие деньги. Но и в «Коралл» возвращаться очень не хотелось. Вот и находилась Екатерина Ивановна на перепутье.

Когда в «Сапфир» в очередной раз приехал датчанин Михаэль Дивсхолм, то с ним, как и обычно, работала переводчица Лена Филатова. Компания из бывших «коралловцев» с удовольствием перемывала кости интересной молодой женщине – непременный атрибут жизни любого НИИ. Каждый день в обеденный перерыв – единственный перерыв за десять-двенадцать часов, когда они могли поговорить не о работе, – пришедшие из «Коралла» сотрудники обсуждали дела в «Сапфире» и отдельных его сотрудников.

С одной стороны, они не могли не восхищаться Леной – знать несколько иностранных языков, прекрасно переводить с них, владеть технической тематикой – все это далеко не просто. Но Лена на тесный контакт с сотрудниками не шла и про себя ничего не рассказывала, вот и появились различные домыслы. Больше всего коллектив, конечно, интересовало, чья же она все-таки подружка.

На роль кандидата в любовники «назначался» в первую очередь Туманов. Потом тот симпатичный молодой человек, черненький, «не русской внешности», как о Равиле выразилась Екатерина Ивановна. В кандидатах также числились и два телохранителя, сопровождавшие Лену во время работы с иностранцами. Лена иногда кокетничала с молодыми людьми (врожденное женское свойство), а наблюдательная «ниишная» компания тут же зачислила двух молодцев в разряд потенциальных женихов. О существовании Александрова, разумеется, они не знали.