Места здесь тихие

Саша искренне захлопал чистыми близорукими глазками:

— Зачем? Набегут бодренькие адвокатики и зашельмуют за «кошмаренье» бизнеса — основы основ благосостояния и все такое. Да и к тому же во всех делах был еще один момент, который все усложняет: на стороне обиженных и оскорбленных все как один — женщины. Вы, должно быть, понимаете, что это значит?

— Сделаем вид, что нет, — предложил Гуров, — исходя из тезиса о том, что в каждом деле своя специфика.

— Нервы. Мнительность. Мстительность. Необъективность. Истерики, — сухо телеграфировал капитан Анищенко, — и список можно продолжать. Трудно испытывать сочувствие к таковым… Еще раз повторю: с точки зрения закона, формально, нам, криминалистам, там делать было нечего. Вот еще одна общая черта, помимо личностей пострадавших. То есть квазипострадавших.

Гуров, прищурившись, подбодрил:

— Ну а третий момент — ко всему этому руку приложил кто-то один.

— Да, — просто кивнул Саша, — единый модус операнди.

— И тебе тип этот был известен.

— Ничегошеньки от вас не скроешь, — по-прежнему невозмутимо согласился капитан Анищенко, бегая пальцами по клавиатуре гуровского ноута, — конечно, известен. Таких умельцев надо знать лично. Почему я думал, что вы знаете, о ком идет речь, — вот, прошу.

Он указал на монитор.

— Своими словами нельзя? — проворчал Крячко. — Много видео для глаз вредно.

— Тут немного, — заверил Саша и не обманул.

В самом деле, из краткой нарезки новостной программы, раздел «Криминал» или даже «Скандалы», следовало, что при разгоне подпольной гей-вечеринки во время пандемии ковида в числе задержанных оказался авторитетный независимый финансовый консультант, бывший советник Председателя Банка России, действительный член Международной ассоциации налоговых консультантов и прочая, прочая…

— Скандал был громкий. Зовут его Ильяс Абдулаев, он же Абдула — чтобы не оригинальничать, — пояснил капитан, делая стоп-кадр.

— Красавец, — пробормотал Станислав, — только что-то накрашенный кривовато.

Анищенко, довольный эффектом, потер пухлые ручки:

— Станислав Васильевич, я вас уверяю: Абдула — натурал стопроцентный. Просто если подляны людям строишь, то рано или поздно подгадят и тебе. Возможно, что-то подложили или подлили, накрасили и привезли, а до того — сообщили на телефон доверия о предполагаемом мероприятии.

— Умно, если так, — одобрил Крячко.

— Более чем, — согласился Гуров. — Хотя, честно признаться, этот громкий скандал моего сознания не затронул — и слава богу. Что ж теперь, чем промышляет, я так понимаю, уже бывший независимый консультант?

— А вот этого не могу сказать, — признался Анищенко. — Вот как случился сей конфуз, так он как сквозь землю провалился. Тут ведь еще какой момент: насколько я помню, Абдула родом откуда-то с Кавказского региона, а там до сих пор люди такие грубые, нетолерантные.

— И потому он предпочел пропасть с радаров во всех смыслах, — завершил мысль Крячко.

— Именно, Станислав Васильевич. И вот с тех пор, как он пропал, перестали появляться и обиженные учредители женского полу… не совсем, конечно, забредают, но нет изюминки, визитки Абдулы: красивое бизнес-отжималово без признаков преступления.

— Да, но вот это определение, — Гуров постучал ногтем по монитору, — оно свежее.

— Так я с самого начала сказал, что заинтригован, — напомнил Саша. — Мне трудно представить, что до подобной схемы мог додуматься гражданин без соответствующего опыта и образования. Тем более Радаев.

— Спортсмен, — поддакнул Крячко, — хоккеист.

— Я не специалист, но история учит, что они умнеют, лишь закончив карьеру. В таком случае возможны лишь две версии: или Радаев — скрытый гений корпоративных войн, или он воспользовался советом некоего грамотного юриста, чей почерк весьма похож на почерк Абдулы. Может, это его адепт и последователь, покупатель обучающего видео — не ведаю.

И, улыбнувшись, закруглил свою мысль:

— Выбор наиболее вероятной версии — за вами.

Поблагодарив коллегу за соображения, Гуров спросил, нельзя ли получить на всякий случай фотографию Абдулаева, уточнив, что нужна нормальная, без макияжа. Капитан Анищенко легкомысленно пообещал:

— Да сколько угодно. — Но, порыскав по интернету около четверти часа, несколько обескураженно сообщил: — Что-то не нахожу. Такое впечатление, что он, бедолага, перед тем как залечь на дно, подчистил все возможные источники… ну не беда, доберусь до дома, отыщу и вам отправлю.

— Чего это он у тебя в рамочке на столе, как любимый клиент? — сострил Крячко.

Капитан улыбнулся:

— Любимый препод. Славно историю государства и права преподавал. Разрешите идти?

— Что думаешь?

— Я, конечно, с Радаевым не общался, — со значением отозвался Станислав, имея в виду между строк, что он-то вкалывал как проклятый, пока коллега страдал дедукцией, не выходя из кабинета, — и все-таки рискну предположить, что у него алиби, и железное. Иначе почему Профессор все еще не за решеточкой, лишь под подпиской…