Места

Они неодолимо вырастают и вырастают. Они достигают возраста и размера зрелости и особого, свойственного только им, совершенства и законченности. К ним приходят и их связывают. Даже не связывают, а просто волокут к ритуальной плахе. Они с их огромной силой, могущие на многие километры вокруг разбросать этих мелких и назойливых людишектаракашек, зная свое предназначение, сопротивляются только для вида. Их подтаскивают к месту экзекуции, ставят на мощные широкие колени, пригибают голову к выпирающему гигантским глобусом пузу и держат так несколько минут. Дыхание всех участников борьбыцеремонии успокаивается, ритмизируется, совпадая с высшим, правда неслышимым снаружи, ритмом Вселенной и неба. На некоторое время воцаряются абсолютная тишина и полнейшая неподвижность всего окружающего — ни голос не раздастся, ни скрип не проскрипит, ни колыхнется листок, ни облако не перебежит, отбрасывая на лица умиряющую тень. Все застыло.

Затем экзекуторы легкими взмахами острого бритвенного ножа в отдельных местах взрезают жертвам кожу и, отодрав ее на некотором пространстве, проверяют должную консистентность и плотность мясного и жирового слоя. Затем погружением заостренной шомполовидной иглы, по следам остатков на ней, определяют правильную слоистость и последовательность наращенных пластов нелегко создаваемой огромной плоти. После этого плотнее прижимают маленькую головку к земле, которой пружинящееся тело не дает достаточно низко наклониться, — и все!

Кстати, именно таким вот приемом, используя встречную ярость и напор соперника, неожиданно резко прижимая вниз его голову, и рушат на землю зачастую наиболее умелые и хитрые борцы сумо своего зарвавшегося, иногда намного превосходящего по живому весу партнера. Борьба происходит без деления на всяческие там ненужные, слишком уж персонализирующие и раздробляющие коммунальную целостность тесного коллектива весовые категории. Все происходит по архаическим правилам абсолютной и единой силы. Победитель определяется один без какихлибо там вторых и третьих и прочих призовых мест. Ему и достаются все, и в невероятном количестве, призы. Правда, есть определенная иерархическая классификация борцов, но она нисколько внешне не манифестируется в каких-либо призах или наградах. Так, для внутреннего потребления и информированности наблюдающих.

Как мне рассказывали, обстоящие детали этого действа полны значения и восходят к мифологической давности. Борьба двух непомерных гигантов отображает борьбу двух начал — Инь и Янь (наличествуют и их символы — белое и черное). Причем в информации о результате встречи белое, то есть Инь, всегда приписывается победителю — и это понятно. Все происходящее происходит в пределах глиняного невозможно скользкого круга, символизирующего небо (глина, понятно — репрезентант небесной тверди). Нависающий над кругом квадратный полог, поддерживаемый четырьмя столбами, окрашенными в цвета сторон света, обозначает мир. Да он и есть мир. Буквально весь мир, в данном узком смысле. Ну, там еще в системе разного рода обозначений, зачетов очков победителей, в ритуале представления борцов и особенно чемпионов, в специфическом полутанцеполупантомиме победителей, в разбрасывании риса, в выкриках судей, в датах, сроках и длительности проведения соревнований наличествует множество примет и деталей, относящихся к древнейшим мифологическим пластам, ныне уже неулавливаемым и невосстановимым даже самыми изощренными японскими исследователями. Да и, вообще, к их величайшему позору и, собственно, позору всей нации, трое последних наисильнейших и наиудачливейших сумистов родом с Гавайев. Один из них, величайший Канишка, оставил спорт и подвизается ныне, весьма и весьма, кстати, артистично, во всевозможных рекламных роликах и шоу, что является просто невозможным и даже непредставимым по правилам достаточно замкнутой и поцеховому архаичной касты борцов и всего ее окружения. Однако, как мне сказали, японцы его простили и продолжают любить даже в новом качестве.

А он действительно неподражаемо изящен в своих мягких и шутливых слоноподобных движениях под музыку или без нее, освящая все эти холодильники, кофемолки, мотороллеры и прочее своей почти детской незлобивой улыбкой широкого рта на крохотной головке, венчающей шкафоподобное сооружение, облаченное в яркие кимоно. В бытность свою еще непобедимым и великим он носился на мотоцикле при собственном весе гдето в районе трехсот килограммов. Можно себе представить результаты его столкновения с какимлибо транспортным средством.