Место без прошлого (ЛП)

***

- Разве ты не должна быть толще?

Она закатила глаза.

- Считаешь ли ты любезность одной из своих положительных черт?

- Но серьёзно.

- Но я серьёзна.

- Почему ты рассказала мне?

- Кому ещё я могла рассказать?

- Ты имеешь в виду, что он ничего не знает?

- Там нечего знать.

- Почему ты рассказала мне, а не ему?

- Это наше место, не так ли? Оно много всего содержит. Я посчитала, что было безопаснее всего сказать это здесь.

- Так ты бы не рассказала мне, если бы мы не были здесь.

- Наверное, нет.

Он пристально смотрел в окно.

***

- Могу я сказать кое-что?

Она смотрела в окно:

- Конечно.

- Мои слова не покинут это купе?

- Нет, если ты хочешь этого.

- Я рад, что мы друзья. Даже если это и ограничивается только этим местом.

Она взглянула на него:

- Почему эти слова не могут покинуть это купе?

- Потому что я бы никогда не сказал этого, если бы мы не были здесь.

***

Она всё ещё не была толстой, когда он увидел её в следующий раз.

- Могу я спросить кое-что?

- Для человека, который так уверен в себе, спросить разрешения - это так мало.

- Это не очень любезный вопрос. Я полагаю, что справедливо предупредить человека прежде, чем я могу оскорбить его.

- Справедливо. Спрашивай.

Он снова начал смотреть в окно:

- Ты всё ещё встречаешься с ним?

- С ним? Нет.

- Ты хоть с кем-нибудь встречаешься?

- Нет.

***

- На что ты смотришь?

- Когда я смотрю куда?

- Когда ты смотришь в окно.

- На руки.

Она посмотрела вниз.

- Руки?

- Ты когда-нибудь замечала, что во время разговора жестикулируешь руками?

- Это нормально. Ты тоже так делаешь.

- Наши руки поняли друг друга ещё раньше, чем это сделали мы.

Она улыбнулась. И он тоже.

***

- Почему мы существуем только здесь?

- Это гложет тебя, не так ли?

- Два года. Прошло два года, и всего я видела тебя только восемь раз. За это время я оставила серьёзные отношения, была на двух свадьбах, потеряла ребёнка, дважды переехала и видела шесть концертов. И из всех этих вещей, одну вещь я всегда жду с нетерпением: прибытие этого проклятого поезда и пребывание с тобой четыре часа подряд, чтобы ничего не сделать для правительства и вернуться к своей отсутствующей жизни. Это больно.

- И тем не менее ты всё ещё здесь, всё ещё сверлишь мой мозг, всё ещё ждёшь ответов. По-прежнему Грейнджер. Никогда не меняющаяся.

- Ты ждёшь, когда я стану другой?

Он посмотрел на неё:

- В последние два года ты изменяла стрижку, я бы сказал, четыре раза. Прошлой зимой ты ходила на массаж лица. Ты делала маникюр пять или восемь раз за то время, пока мы были вместе. За последние два года я подстригал волосы двадцать четыре раза. Не только это, ещё я хожу на маникюр один раз в неделю. Я регулярно хожу на лечебные процедуры для кожи. Мы приходим сюда и выглядим так же, как и прежде. Но я вижу, что твой ум постоянно изменяется, мы общаемся даже во время молчания. Я люблю приходить сюда. У нас нет ни прошлого, ни будущего. Мы можем говорить всё, что хотим. Мы друзья, мы враги, мы можем быть любовниками или ненавистниками, как мы хотим. Ты можешь поцеловать меня, я могу заняться с тобой любовью, прямо здесь, прямо сейчас, и это никогда не покинет это купе. Пока мы здесь, мы находимся в нашем собственном мире. Мы избегаем наши миры, тюрьмы наших жизней и приходим сюда, где мы те, кем мы определили себя сами.

Она была потрясена.

- Если бы ты поцеловал меня, мы должны были бы принять это и вне этого поезда.

- Мы должны принять это снаружи? - он поднял одну бровь. - Я извиняюсь, но моё лицо слишком красиво, чтобы быть субъектом такого грубого насилия.

Она захихикала:

- Не совсем так.

- А что, если бы я поцеловал тебя?

- Тогда у нас не будет шанса на спасение. Я бы хотела вырваться из этого "места без прошлого" , места, куда мы приходим, чтобы только быть. Я хочу иметь и прошлое, и будущее. Я хочу увидеть место, где я счастлива больше четырёх раз в году.

- А если бы я упустил эту возможность?

- Тогда я думаю, что буду возвращаться на наше место, в наше пространство, к нашему купе, где мы такие, какие есть, и хотя наши руки и понимают друг друга, может быть, наши сердца никогда не поймут.

Он улыбнулся.

Её руки упали, совсем уставшие от попыток понять и объяснить, что она хотела сказать. Но когда они опустились, они оказались не на её коленях, но в руках человека, находившегося перед ней; когда она подняла голову, он смотрел на неё. Удивлённый тем, где оказались его руки.

И когда он придвинулся ближе, ему казалось, что он двигается не по своей воле; и когда он уже целовал её, его глаза были так же широко открыты, как и её, пока они не закрылись, вырываясь из его мира, его "места без прошлого".