— Подожди. Мы не можем сделать это здесь, не на крыльце. — Я отстранилась. Моя грудь тяжело вздымалась, губы покалывали. Его эрекция прижималась к внутренней стороне бедра, и я знала, что мы оба хотели одного и того же, но крыльцо было не подходящим местом.
— Пошли. — Он аккуратно поставил меня на ноги. Мое лицо залилось румянцем, когда он встал и поправил себя.
Он взял меня за руку и увел с крыльца, направившись к своему пикапу. Дизель следовал за нами, и сел рядом, пока Броди искал что-то на заднем сидении. Несколько секунд спустя, с одеялом подмышкой, держа в своей руке мою, он зашагал куда-то прочь.
— Куда мы идем?
Склонив голову и ни слова не говоря, он хитро улыбнулся.
Я больше не спрашивала. Я уже поняла, куда он меня ведет.
На улице было темно, из-за чего мне было сложно идти по двору, особенно босиком. Я была осторожна, боясь, что могу провалиться ногой в какую-нибудь яму или наступить на палку: это полностью убило бы наш настрой.
— Что-то не так? — прошептал он громко.
— Ничего. Я пытаюсь ни на что не наступить, — прошептала я в ответ, не поднимая глаз. — Я даже тапочек не надела.
Развернувшись, он подхватил меня и забросил себе на плечо.
— Поставь меня! Что ты делаешь? — захохотала я.
— Ты идешь слишком медленно, а так мы быстрее доберемся, и я быстрее доберусь до тебя, — прорычал он и шлепнул меня по заднице.
Мы пришли на пляж, и я ждала, когда Броди опустит меня на землю, но он продолжал идти по песку прямо к скрипучему деревянному пирсу.
— Мы идем на пирс?
Он аккуратно опустил меня и игриво изогнул бровь:
— Поправка. Наш пирс.
Я склонила голову и нахмурилась, не понимая, о чем он.
— Наш пирс?
—Да. Там, где мы впервые ужинали. Помнишь? Как друзья? — он закатил глаза и улыбнулся. — Именно на этом пирсе я узнал, что в тебе есть что-то невероятное. И на этом пирсе я понял, что хочу большего от жизни, чем просто хоккей.
— Я
— Ты, безусловно, большее. — Он провел подушечкой большого пальца по моей нижней губе. — Ты больше, чем большее.
Я поймала его руку и нежно поцеловала его ладонь, в то время как он пристально смотрел на меня.
— А прямо сейчас, я бы хотел большего на нашем пирсе.
Я вытащила одеяло из-под его руки и едва успела его расстелить, прежде чем Броди повалил меня на спину, навалившись всем своим весом, целуя с беззастенчивой страстью. Мы не торопились, медленно целуясь и наслаждаясь друг другом, до тех пор, пока не выдержали.
Он отстранился и облизнул свои губы, медленно изучая мое лицо.
— Боже, я даже не понимал на сколько скучал по тебе, пока не оказался с тобой.
— Я тоже по тебе скучала, — ответила я, едва дыша, и засунула под его рубашку руки, ощущая пальцами, как сокращаются и перекатываются его мышцы. — Не прекращай целовать меня. — Он снова обрушился на мои губы и искра, которая разгоралась между нами, превратилась в пламя. Заставив меня сесть, он взялся за край моего топика и стянул его через голову.
Его веки дрогнули, он уставился на мою грудь.
— Вот черт. На тебе нет лифчика.
Переполненная внезапной застенчивостью, я прикусила губу и пожала плечами, пытаясь прикрыть себя.
— Я спала. Обычно я не ношу...
Все связные мысли покинули мой разум, когда Броди убрал мои руки и обхватил своими теплыми губами мой сосок. Я запрокинула голову, а с моих губ сорвался стон.
Его язык двигался мучительно медленно, кружа вокруг соска, пока я не выгнула спину ему на встречу, отчаянно требуя большего.
— Кто-то сегодня озабоченный?
— Мммм… — выдохнула я.
Он медленно оттянул резинку моих пижамных штанов, настолько, чтобы запустить руку внутрь.
— Давай посмотрим, насколько ты озабоченная?
Я не знала, то ли из-за прохладного ночного воздуха, то ли потому, что мы не видели друг друга несколько дней, я чувствовала, будто готова взорваться, если он не прикоснется ко мне. Отчаянно желая освобождения, которое мог подарить только он, я раздвинула ноги, давая ему больше доступа.
Он запустил пальцы в мои трусики и начал медленно кружить по самой чувствительной точке. Чем быстрее он двигал пальцами, тем быстрее я дышала, приближаясь к великолепному оргазму.
— Подожди, — я резко свела ноги, зажимая его руку.
— Что случилось? — он нахмурился, недоумевая.
— Я близко. Очень, очень близко, но... я хочу тебя внутри.