Место для радуги

Перед тем, как вколоть себе раствор, я позвонил Ольге. Она взяла трубку. На фоне её непринужденного «Алло» была слышна музыка, голоса и веселый смех. Она отдыхала в кафе. У меня была надежда, что мой звонок может что-нибудь изменить. Я надеялся на чудо.

— Я позвонил сказать, что ухожу из этой жизни, — сказал я.

Секунда молчания, а потом из трубки посыпалась брань:

— Ой, да уходи! — воскликнула она. — У тебя не получится меня шантажировать.

В каждой нотке её голоса я слышал равнодушие, граничащее с ненавистью. Теперь я не сомневался, что ей абсолютно наплевать на меня.

— Я тебя не шантажирую, — сказал я. — Просто моя жизнь потеряла всякий смысл.

Я пытался найти хоть какие-то слова, чтобы донести до неё, что в эту секунду моя жизнь находится в её руках. Одно её слово могло всё изменить.

— Ты всё сказал? — резко спросила она.

«Зачем я обманываю себя, — подумал я. — Ничего не изменится».

— Да, — ответил я. — Прощай!

Я отключил телефон. Надежды больше не оставалось. Чуда не произошло — звонок был напрасным. Очень плавно я начал вводить раствор себе в вену. Деление за делением золотистая жидкость убывала из шприца. Свет погас.

Я открыл глаза и почувствовал, что мое тело не может пошевелиться. Не работала ни одна конечность, тело было словно парализовано. «Я умер», — промелькнула у меня отчаянная мысль. Я лежал в той же позе, в которой уснул. Из вены торчал шприц, в нем оставалась примерно одна четверть содержимого — в вену вошло три грамма.

Я осознавал, что в номер в любую секунду может войти горничная. Перед глазами промелькнула пугающая картина, как она, увидев меня, сначала испугается, потом подойдет и потрогает пульс, а потом с криком «Срочно вызывайте скорую» выбежит вон. Я представил, как меня выносят из номера на носилках люди в белых халатах, а я пытаюсь сказать им «Подождите, я живой», но не могу даже пошевелить застывшими губами. Мне стало страшно, что я буду видеть, как меня кладут в гроб и заколачивают крышку. Если бы я был терминатором, то сейчас было бы самое время воспользоваться альтернативным источником энергии. Я напрягся изо всех сил и, наконец, смог пошевелиться.

Движения получались неуклюжими и плохо контролируемыми. Я вытащил шприц из вены и привстал над кроватью. Держаться на ногах было очень тяжело, все вокруг плыло и качалось, словно я находился на палубе корабля, переживающего сильный шторм. Я обернулся назад, чтобы удостовериться, что мое тело не осталось лежать на кровати. Мне было совершенно непонятно, каким образом человек может остаться жив после трех грамм героина. Такая дозировка усыпила бы даже слона. Тело сковывала невыносимая слабость, я обливался холодным потом. Мне казалось, что я не смогу сделать и трех шагов. «Позвонить, срочно позвонить, чтобы за мной приехали», — подумал я и тут же обнаружил, что телефон полностью разрядился и отключился. Вариантов не оставалось — придется выбираться из гостиницы своим ходом.

С нечеловеческими усилиями, держась за поручни и опираясь об стену, я спустился к администратору и отдал ключи от номера.

— Мне надо срочно позвонить, — сказал я, едва ворочая языком и вытирая со лба капли пота. — У меня разрядился телефон.

Девушка посмотрела на меня тревожным взглядом и поставила на стойку телефонный аппарат. Я стал судорожно вспоминать номера телефонов хоть кого-нибудь из друзей, но тщетно. Мозг выдавал только один номер, который он помнил наизусть — это был номер Ольги. Мое состояние не оставляло мне права на раздумья. Я позвонил ей и сказал, что нахожусь в «Хуторке» и мне требуется, чтобы за мной кто-нибудь приехал.

— Ты правда сделал себе золотой укол? — с удивлением спросила Ольга.

— Да, — ответил я. — Мне не выбраться отсюда самому.

Она сказала, что выезжает. В её голосе послышались нотки волнения. «Надо пустить себе пулю в голову, чтобы она поняла, что я не шучу», — подумал я. Оставалось сделать последний рывок — добраться до машины. Это было самым сложным, потому что на пути к ней не было ни стен, ни поручней. «Лишь бы не пришлось ползти на карачках», — подумал я и, собрав все силы, направился к выходу. Меньше всего мне хотелось попадаться на глаза людям. Было достаточно девушки-администратора, чей взгляд я чувствовал на своей спине. Добравшись до машины, я упал на сиденье и моментально уснул. Меня разбудила Ольга. Я отдал ей ключи и документы и попросил отвезти меня в квартиру. По моему виду она поняла, что мне действительно очень плохо, и сделалась послушной. Последующие пару дней я отходил от этого состояния. Всё было как в тумане. Мне запомнилось только то, что Ольга сама, без уговоров, согласилась вернуться. Когда я окончательно пришел в себя, в квартире было убрано, а её сумки с вещами наконец были разобраны. С заботливым видом Ольга поднесла мне тарелку с какой-то стряпней.

— Покушай, сладенький, — сказала она. — Набирайся сил.