Место для радуги

   Паук чуть постоял и убежал под сервант. Я выключил свет и лежал, осмысливая происходящее. Сон наполнил меня очень сильным ощущением соприкосновения с потусторонним миром. "Каким образом эти насекомые могут так сильно влиять на человеческий разум?", - думал я. Множество вопросов вихрем крутились в голове и тут запищал телефон. Пришло сообщение с незнакомого номера: "обидно, когда тебя бросает близкий человек"...

   Всё, что бормотал мой разум, типа "это просто ошиблись номером", я сразу откинул. Было очевидно, что это сообщение отправил паук - только что я бросил его на пол. То, что он назвал меня "близким человеком" совсем не радовало, как и многое другое, что происходило со мной во сне и наяву. Я понимал, что если я напишу в ответ "кто это?" или что-нибудь подобное, то выяснится, что это действительно ошиблись номером, но я не питал себя иллюзиями - всё происходящее было за пределами разума. Мне не хотелось в этом разбираться и я ответил: "Верить в Бога, другого не дано". Больше сообщение не приходило.

   С утра я вышел на улицу, чтобы сходить на колодец за водой и первое, что увидел - это удаляющуюся по пыльной дороге серую девятку из моего сна...

  

   Это лишь одна из множества мистических ситуаций, которые происходили ежедневно и ежечасно. К этим кошмарам можно добавить ощущение невидимого электрического шлема на голове, на который то и дело подавалось напряжение различных мощностей. Я не знал, кто это делает и что происходит, и откуда это делается, но было ощущение, что мои мозги жарятся на раскаленной сковородке и время от времени подгорают. Это было страшнее, чем Онда.

   Иногда мне хотелось сбежать от всего этого в мир логики и рационализма, в мир твердых материй, где всё просто и понятно - дом, жена, работа, зарплата, пиво, футбол, отпуск в Адлере и натянутая на глаза ширма - ничего не вижу и ничего не слышу. Но жить так, зная об истинном положении вещей - это просто обманывать самого себя.

  

   В какой-то момент я почувствовал, что больше не могу продолжать этот путь. Совершенно один, чужой даже для матери и братьев, с оторванным от сердца сыном, с грузом ошибок и осознаний, одолеваемый силами зла. Я не хотел дальше жить. Мне не хватало сил даже на то, чтобы закончить эту повесть. И тогда я упал на колени и закричал:

   - Творец Вселенной, для чего ты создал меня? Для чего ты выбросил меня в этот мир?

   В полном бессилии я упал на кровать и слег. Мне не хотелось вставать - хотелось уснуть и не проснуться. В окно светило солнце и тут его лучик как будто вошел ко мне в макушку. Я почувствовал, как меня куда-то уносит и в следующий миг я провалился внутрь солнца. Здесь было хорошо, тепло и просторно. Вокруг -сплошной золотистый свет, очень нежный, проходящий сквозь всего меня. Мое тело растворилось в нем, и от меня остался только маленький клубочек сознания, похожий на пучок нитей. Пространство и время полностью растворились во всеобъемлющем золотистом потоке. Здесь было очень тихо и хорошо. Меня окутывали волны Любви со всех сторон, которые очень ласково разговаривали со мной:

   - Послушай, - сказала мне Любовь, - и напиши в своей истории то, что ты сейчас услышишь...

   До меня стали со всех сторон доноситься голоса. Я понял, что Любовь настроила мое сознание на их частоту. Все они о чем-то молились. Их было огромное количество, но я слышал их всех одновременно. Самым удивительным было то, что я чувствовал их. Стоило мне зафиксировать внимание на каком-то голосе, и я сразу чувствовал этого человека - кто он и что у него на сердце. Я знал про него все, как будто сам был этим человеком. Это были миллионы, миллиарды голосов со всех сторон - мужчины, женщины, дети, старики. Будь я писателем, я описал бы прочувствованное и услышанное более художественно - как одни обращаются к Богу чуть ли не официально, другие в простоте, третьи как будто по шпаргалке, или с пафосом...

   Все они на разных языках и наречиях о чем-то просили, но переводчик был не нужен - даже не дослушав молитву, я уже знал, о чем молится человек. Это был огромный шквал человеческих мыслей со всех сторон, которые сплошным и несмолкаемым гулом звучали примерно так:

   - Господи, помоги... исцели... Боже, услышь... помоги в делах... дай мне... поспособствуй... Отче наш... спаси ... благослови... даруй... помоги с ипотекой... помилуй...

   Спокойные и со слезами, с воплями отчаяния, с искренней верой или от безысходности - все они о чем-то просили. Среди них особенно отчетливо выделялись детские голоса - они были как будто на другой резонирующей частоте и звучали чище и искреннее, чем остальные:

   - Боженька, сделай, чтобы мама с папой не ругались... Дорогой Иисус, сделай, чтобы папу не увольняли с работы... Боженька, хочу чтобы мама выздоровела...

   Эти голоса были очень чистыми и искренними. Сердце начинало разрываться от этих молитв. В ту же секунду я понял, насколько жалки и мелочны мои страдания по сравнению с тем, что я слышу здесь. Мне стало стыдно за свою слабость.

   - Слышишь? - спросила Любовь. - Теперь послушай вот это...