Место для радуги

   И вот настал долгожданный день - сегодня на свет должен родиться человек. С самого утра я чувствовал особый эмоциональный подъем. День прошел в томлении духа и ожидании звонка из роддома. Такое сильное волнение я испытывал, пожалуй, только в день освобождения из тюрьмы. И вот долгожданный звонок -Ольга рожает. Я мчусь в роддом, прихватив букет цветов для врача и акушеров, -друг проинструктировал. На входе меня наряжают в халат и бахилы и что-то говорят о правилах поведения, но я ничего не слышу и не понимаю. Мне надо быстрее увидеть его - того, кого я так долго ждал. Ведомый медсестрой я захожу в помещение, где новорожденные ждут своих отцов и вижу на столе трех младенцев, закутанных в одеяла.

   - Выбирай, - улыбаясь, говорит медсестра.

   Двое малышей по бокам смотрят в разные стороны и глотают ртом воздух, а тот, что посередине, ясно смотрит на меня до боли родными глазенками и мысленно посылает мне сигнал: "ну что ты смотришь?".

   - Вот же он! - восклицаю я и без капли сомнений хватаю его на руки.

   Медсестра хлопает в ладони.

   - Точно! Как ты угадал?

   Я не мог объяснить, как я угадал. Просто я знал, что это он - мой мальчик. Это был один из самых счастливых дней в моей жизни. Даниил - так мы назвали сына. Позже я узнал, что двое других младенцев были девочками. После своих погружений в "кроличью нору" в поисках истины, я просто не мог не заострить на этом внимание - мой мальчик с самого рождения оказался между двумя девочками...

Мальчик и две девочки

"В мире достаточно религий,

чтобы люди ненавидели друг друга,

и недостаточно, чтобы любили"

(из к/ф "Сердце ангела")

   Рождение сына - великое событие в жизни мужчины. Это настоящий подарок от Бога, который дороже всех сокровищ в мире. С появлением на свет Даниила мне больше не хотелось никуда уезжать из дома. Этот маленький человечек стал для меня комочком любви и света. Я мог часами сидеть возле его кроватки и смотреть, как он спит. С первого дня я почувствовал, что это моя плоть и кровь. Я полюбил его всем сердцем.

   Я ожидал, что с рождением ребенка семья окрепнет, но, вопреки моим ожиданием, все выходило наоборот. Ольга встала между мной и сыном, как суровый надзиратель. В наших отношениях все было искажено с самого начала, и с течением времени только усугублялось. После родов Ольга стала ещё более раздражительной. Ни с того ни с сего она могла устроить ссору из-за какой-нибудь ситуации прошлогодней давности. Собственно говоря, большинство ссор происходили именно так - в моменты, когда на Ольгу накатывали воспоминания о былом. Я не понимал, как можно постоянно переваривать этот груз внутри себя и, доведя до кипения, выплескивать.

   - Пока ты будешь травить меня своими старыми обидами, мы не сможем начать нормально жить, - говорил я. - Зачем постоянно об этом вспоминать? Вычеркни, сотри из памяти, забудь и давай жить по-человечески, как будто этого никогда не было.

   - Да щас! - восклицала Ольга. - Этого я тебе никогда не забуду, а того я тебя вообще никогда не прощу!

   Я не находил, что сказать. Любой мой ответ мог оказаться "неправильным" и привести к обострению. С великой печалью я понимал, что малыш как и я чувствует эту клокочущую злобу внутри мамы, но ничего не мог с этим поделать. Попытки спокойно поговорить расценивались, как "пустая болтовня", а знаки внимания - как "ложь и подхалимство". Ольга превратилась в комок нервов, её стало раздражать во мне буквально всё, а самое страшное было то, что она начала создавать невидимую психологическую стену между мной и ребенком. Часто она хватала малыша в охапку и не давала даже подойти к нему. Бывало такое, что вместо колыбельных песенок она, не стесняясь в выражениях, пела о том, какой у него "плохой папа". Это было для меня настоящим издевательством. На неё не действовали никакие слова. Мне казалось, что она только того и ждет, когда я не выдержу и брошусь на неё с кулаками, но несмотря на изощренность провокаций, я сдерживал себя и терпел всё это. Ребенок стал для Ольги ещё одним инструментом оказания давления, - она делала всё, чтобы скорейшим образом добить меня морально и материально.

  

   Надо сделать небольшое отступление: я не пытаюсь сказать, что она плохая, а я хороший или наоборот. Я повествую события так, как они виделись мне, без каких-либо оценочных суждений. Несомненно, Ольга воспринимала происходящее совсем иначе и в этом заключается корень всех проблем - мы изначально не совместимые, абсолютно разные люди. Однозначно, что Александр Штукман гораздо ближе ей по духу и по интересам: он - генеральный директор, она -кредитный эксперт, они оба любят шумные компании, а деньги - это их жизнь и их работа. Мне же был ближе тот образ жизни и духовный мир, которым мы жили с Оксаной. Теперь мои мечты были похоронены под семью печатями. Когда я однажды спросил Ольгу, не хотела бы она бросить все и улететь в Мексику, она посмотрела на меня как на дурака и подпрыгнула от негодования.