Место для жизни

– В начале сороковых Сталин узнал, что Америка и Германия близки к решению ядерной проблемы. Началась гонка по созданию ядерного оружия. На первом плане стояла проблема урана. Эту задачу было приказано решить нашему институту. И в кратчайшие сроки.

Смена темы с гелия на уран заинтересовала Сергея. Перед его внутренним взором возникли сотни маленьких фигурок с лопатами, одетых в валенки, телогрейки и шапки-ушанки. Фигурки копали и подбрасывали в воздух белый снег, роя глубокую яму, но метель снова и снова заметала их котлован.

Академик заметил, что Котеев почти не слушает его, упершись взглядом в висящие на стенах картинки. Он кашлянул, привлекая внимание Сергея.

– Как найти урановую руду, если рудное тело залегает компактно на глубине нескольких километров? Обычные способы не годились для этого. Срочно создавались новые технологии. Два метода конкурировали между собой.

При первом на самолет ставилась аппаратура, фиксирующая источники радиации. С поверхностными месторождениями это было просто. Но если руда прикрыта гранитной породой? Тогда вновь вспомнили о гелии.

Как известно, при ядерном распаде образуются потоки гамма-лучей, электронов, и альфа-частицы – ядра атомов гелия. Было решено искать не уран, а гелий, образующийся при его распаде.

Академик показал на еще один аппарат:

– При помощи этой штуковины определялось содержание гелия в воде и воздухе.

Задача была решена, хотя результаты получились не совсем те, которые первоначально прогнозировались. Иногда урана было много там, где гелий едва превышал пороговые значения, а иногда мощные выходы газа оказывались пустышкой. В сороковые и пятидесятые думать об этом не было времени, все силы были направлены на основную проблему.

Сергей две ночи толком не спал, он с трудом понимал, где находится, и почему почтенный старец с академическими замашками излагает ему проблемы советской урановой индустрии. Невероятным усилием воли ухватив кончик последней фразы профессора, он произнес:

– Это наверное очень интересно, но сегодняшние проблемы так далеки от всего этого. Это лучше изучать историкам науки…

– Терпение, молодой человек. Я все рассказываю по порядку, чтобы потом не переспрашивали. Так вот, в шестидесятых годах мы заинтересовались, что там был за разброс в данных гелиометрии. К этому времени мы уже имели представление о термоядерном синтезе и знали, что существуют разные изотопы гелия.

Так вот, легкие изотопы гелия наиболее распространены во Вселенной. Они получаются в результате термоядерного синтеза. Тяжелые изотопы образуются при распаде радиоактивных элементов. Представьте себе наше изумление, когда обнаружилось, что более девяноста процентов земного гелия составляет легкий гелий. Он никак не связан с урановыми рудами!

Тогда возник вопрос, как мы их тогда искали, и почему, собственно, нашли?

Оказалось, что легкий гелий постоянно просачивается из глубоких слоев Земли, преимущественно в местах крупных разломов между плитами. Урановые руды тоже связаны с этими разломами и часто располагаются поблизости. Не успели мы перевести дух – если бы это стало известно в сороковые, то многим нынешним заслуженным ученым не сносить головы, как пошла новая информация, заставившая нас схватиться за голову.

Главное, что тогда произошло – это полный пересмотр наших представлений о строении Земли. Кстати, сколько сейчас время?

Академик с ужасом взглянул на часы.

– Пора, молодой человек, пора. Вот, почитайте эти материалы, а я через час выступаю на заседании ветеранов советской разведки. Он всучил Котееву кучу бумаг:

– Ничего не теряйте. Это уникальные материалы, ксерокс нынче дорог, ну вы меня понимаете.

– Ага. – Сергей механически запихнул бумаги себе в рюкзак. – А они не секретны?

Академик выразительно махнул рукой и неприлично выругался.

Третий день без сна начал сказываться. Сергей грезил наяву, перед глазами проплывали люди, разговаривали с ним, он отвечал, поддерживал разговор. Глаза слипались, и каждые двадцать секунд закрывались, погружая его в блистающий мир видений. Вспыхивали и гасли во тьме звезды, рождались миры, строились царства, гибли цивилизации. Все эти события проносились перед ним в течении нескольких секунд, затем колени подгибались, он едва не падал, и вновь приходил в себя. Утвердившись на ногах, Сергей отгонял миражи, но они снова и снова настигали его.

Постепенно периоды помрачения становились все длиннее. Пробуждаясь от очередного провала сознания, он с трудом вспоминал, какой сейчас день, и почему он едет в метро, какова конечная цель его маршрута. Он шел по направлению к дому, солнце ярко светило в лицо, а перед глазами плясали то афинский акрополь, то развалины Крита. Он четко помнил, как прошел Львиные ворота древних Микен, едва не угодив под автобус, хотя горел зеленый, а водитель семерки выскочил и орал ему в лицо.