Место, где все заканчивается

Он взял стакан, отпил большой глоток и взглянул на экран телевизора.

Роберт Рэдфорд сумел полностью оправдаться, коррумпированные полицейские отправились прямехонько в тюрьму, Рэдфорд получил награду в виде красавицы Фэй Данауэй, а бесстрастный киллер растворился в нью-йоркском тумане, не причинив главному герою никакого вреда.

Детективный триллер со счастливым концом. Герой и героиня выпутались из передряг и теперь будут жить долго и счастливо. Или – не будут?

«Какие драмы ждут их впереди? – хмуро подумал Глеб. – Бог весть!»

Телефон на журнальном столике пискнул, принимая эсэмэску. Глеб протянул руку, взял мобильник и нажал на кнопку приема.

На экране дисплея появился адрес интернет-ссылки. Номер отправителя не определился. Глеб нажал на ссылку.

На экране появилась белая комната. У дальней стены стоял стол, за ним, спиной к Глебу, сидел Лицедей. Мультяшный герой, напевая свою обычную песенку про лицедейство и злодейство, раскладывал на столе пасьянс. Это продолжалось несколько секунд, а потом он прервал песню и обернулся.

– А вот и ты! – проговорил он своим мультяшным голосом. – Спасибо, что зашел на огонек, Корсак.

– Не за что, ублюдок, – процедил Глеб сквозь сжатые зубы.

Лицедей усмехнулся:

– Мы с тобой оба игроки, приятель. И, кажется, на этот раз ты меня переиграл. – Камера наехала на лицо Лицедея, и тот вдруг заорал: – Но не думай, что на этом все закончилось!..

Глеб вздрогнул. Лицедей отпрянул и вновь улыбнулся:

– Прости, что повысил голос. Я, видишь ли, немого нервничаю. Дел накопилось много, а времени… В общем, ты понимаешь. Перейду к главному.

Он щелкнул пальцами, и в руке у него появилась кукла – бледная, с нарисованными глазами и растрепанными волосами. Лицедей прищурил юморные глаза.

– Твоя девчонка все еще у меня. Но теперь у тебя есть то, что принадлежит мне. А это значит, что нам предстоит совершить обмен.

Он посмотрел на куклу и встряхнул ее. Кукла открыла глаза, посмотрела на Лицедея и пропищала: «Мама!» Из глаз ее полились слезы. Лицедей перевел взгляд на Глеба:

– Я сообщу тебе, куда именно надо принести книгу. Но если ты решишь меня надуть…

Лицедей чиркнул длинным ногтем по шее куклы. Голова отвалилась и со стуком упала на стол. Откуда ни возьмись на столе появился огромный черный паук. Он схватил голову куклы и, резво перебирая мохнатыми лапками, утащил ее прочь, за рамки экрана.

– Да, и еще, – заговорил Лицедей. – Не знаю, где ты сейчас, но не советую тебе возвращаться домой. И опасайся своих дружков-полицейских. Что-то подсказывает мне, что с минуты на минуту у кого-нибудь из них может появиться страстное желание поджарить тебе задницу!

Лицедей вновь щелкнул пальцами, и обезглавленное тело куклы превратилось в игральную карту.

– До встречи, Корсак! – сказал он и резко швырнул карту в экран.

Карта прилипла к линзе объектива, закрыв обзор, перевернулась, и Глеб увидел картинку, занявшую весь экран.

Это был джокер – с уродливым, кошмарным, безгубым лицом.

Ролик закончился. Несколько минут Глеб сидел с задумчивым видом, затем выключил телефон, снял заднюю панель мобильника и вытащил сим-карту. Сделал он это скорее интуитивно, поскольку понимал, что это ему уже не поможет.

12

Продюсер Игорь Шульга, краснолицый, седоватый, угрюмый, сидел в глубоком кресле со стаканом виски в руке и смотрел на свою юную любовницу и протеже Стеллу Осеневу.

Она листала иллюстрированный журнал, слюнявя пальчик, как это обычно делают маленькие дети и старички. Девочка была что надо – густые белокурые волосы, гладкое и свежее, как цветок, личико, упругая маленькая грудка, плотно обтянутая белой маечкой.

«Эти бесконечные глянцевые журналы… – поморщился Шульга. – Интересно, прочитала ли она в жизни хоть одну книгу?»

Год назад у Шульги умерла жена, и после ее смерти в его жизни многое изменилось. Даже не в жизни, а в его отношении к этой самой жизни. Если раньше Шульга просто не любил людей, то теперь он стал их презирать. Он понял, что человеческая жизнь – это пшик и что от любого, даже самого сильного конкурента, можно избавиться, как от ненужного мусора, одним лишь нажатием пальца на спусковой крючок.

Шульга, и прежде-то никогда не отличавшийся особой деликатностью, стал вести себя еще раскованнее и вальяжнее с теми, кто зависел от него и кого он теперь абсолютно ни во что не ставил. Людям нужным он подавал руку, но каждый раз, глядя на такого «нужного человека», он думал: «Тебе лучше согласиться со мною, приятель! А не согласишься сам – я найду способ тебя убедить».

Слабые умирают и рассыпаются в прах, а сильные идут по их костям к славе, деньгам и успеху.

– Стелла! – окликнул он юную любовницу. – Поди-ка сюда!

Девчонка отложила в сторону модный журнал, поднялась с дивана и с улыбкой подошла к Шульге.

– Сядь! – Он хлопнул себя ладонью по коленке.

Стелла послушно села.

Игорь посмотрел на ее аккуратненький носик, на ровные, словно сделанные из мрамора щечки, на алые пухлые губки. Затем скользнул взглядом по ее груди – сквозь тонкую белую ткань майки просвечивали темные полукружья сосков.

– Сними это! – приказал Шульга.

– Что?

– Майку!